, 15-21 2013

Лекция 1. Введение: фундаментальные частицы, законы сохранения, ускорители, 4 взаимодействия, стандартная $SU(3)_{c}\times SU(2)_{L}\times U(1)$ модель.

Лекция 2. $U(1)$ – квантовая электродинамика (QED).

Лекция 3. $SU(3)_{c}$ – квантовая хромодинамика (QCD).

Лекция 4. $SU(2)_{L}\times U(1)$ – электрослабая теория.

Лекция 5. Нейтрино.

Лекция 6. За Стандартной Моделью.

Лекция 1
Введение: фундаментальные частицы, законы сохранения, ускорители, 4 взаимодействия, стандартная $SU(3)_{c}\times SU(2)_{L}\times U(1)$ модель.

Сейчас (весна 2013 года) удачное время для обзорных лекций по физике элементарных частиц. Предыдущий 2012 год называют годом открытий – на Большом Адронном Коллайдере ЦЕРНа (БАК, английское название Large Hadron Collider, LHC) был найден бозон Хиггса; также в ряде экспериментов был измерен один из углов смешивания нейтрино $\theta_{13}$. Хотя смешивание нейтрино – заметная часть современной физики элементарных частиц, гораздо более важно открытие бозона Хиггса и измерение его массы. Подтверждена справедливость Стандартной Модели (СМ); следующий шаг – открытие Новой Физики. В начале 2013 года LHC встал на двухгодичный перерыв, после которого его энергия будет увеличена в полтора раза, что, быть может, приведет к открытию Новой Физики – то есть новых элементарных частиц за рамками СМ. Мы отложим до заключительной шестой лекции обсуждение этих ожиданий, а первые пять лекций будут посвящены изложению СМ, на сегодняшний день успешно описывающей все экспериментальные данные в области физики элементарных частиц.

Предметом изучения физики элементарных частиц являются свойства самых маленьких составляющих, из которых построены (‘‘составлены’’) все окружающие нас предметы. В выходящем каждые два года Обзоре Физики Частиц (Review of Particle Physics, RPP) описаны свойства нескольких сотен частиц, что занимает около полутора тысяч страниц текста, таблиц и рисунков в последнем издании 2012 года. Большинство из этих частиц не являются элементарными – они состоят из более элементарных, или фундаментальных, частиц. Поэтому удобно ввести понятие фундаментальные частицы, из которых действительно всё составлено. Фундаментальных частиц заметно меньше, чем элементарных, и их свойства также описаны в RPP.

Все фундаментальные частицы перечислены в Таблице 1. Каждая фундаментальная частица характеризуется своей массой, временем жизни, спином и взаимодействиями, в которых она участвует. Единственная известная сегодня фундаментальная частица со спином ноль – это бозон Хиггса, о котором уже говорилось. Массы всех фундаментальных частиц появляются за счет механизма Хиггса, в рамках которого и возникает эта частица со спином ноль. Более подробное обсуждение механизма Хиггса будет дано в четвертой лекции, посвященной электрослабым взаимодействиям.

Фундаментальные частицы со спином 1/2 бывают двух типов: лептоны и кварки. Они объединяются в три кварк-лептонные семейства. Лептоны первого семейства: нейтрино $\nu_{1}$ и электрон $e$. Кварки первого семейства: $u$ (up, верхний) и $d$ (down, нижний). Второе семейство: нейтрино $\nu_{2}$ и мюон $\mu$ и кварки $c$ (charm, очарованный) и $s$ (strange, странный). Третье семейство: нейтрино $\nu_{3}$ и тау-лептон $\tau$ и кварки $t$ (top) и $b$ (bottom).

Спин один имеет фотон ($\gamma$), глюоны ($g$) и промежуточные бозоны слабых взаимодействий $W^{\pm}$ и $Z$. Здесь надо оговорить, что глюоны являются переносчиками сильных взаимодействий, и их имеется восемь штук аналогично тому, как каждый кварк может быть в одном из трех цветовых состояний. Обмены глюонами связывают кварки в адроны (сильно взаимодействующие частицы, в отличие от лептонов, которые обладают только электромагнитными и слабыми взаимодействиями). Большинство частиц, свойства которых описаны в RPP, как раз и являются адронами, смотри посвященную сильным взаимодействиям третью лекцию.

Наконец, имеется одна фундаментальная частица со спином 2, гравитон $h$, обмен которой приводит к гравитационному притяжению. Универсальность гравитации обусловлена взаимодействием гравитона с тензором энергии-импульса элементарных частиц (а значит и с тензором энергии-импульса состоящих из них макроскопических тел).

Мы перечислили все фундаментальные частицы и переходим к обсуждению их масс. Фотон и гравитон безмассовы. Это следует из дальнодействия гравитации и формы кулоновского потенциала. В обоих случаях потенциал падает с расстоянием как $1/r$. Если бы обмен осуществлялся массивной частицей с массой $\mu$, то взаимодействие с расстоянием убывало бы гораздо быстрее, как $e^{-\mu r}/r$ (потенциал Юкавы). Глюоны также безмассовы, хотя сильные взаимодействия характеризуются конечным радиусом порядка одного ферми (1 fm$\equiv 10^{-13}$ см), что связано с обсуждаемым в третьей лекции явлением конфайнмента, или невылетания цвета.

Все остальные фундаментальные частицы массивны. Перед тем, как обсуждать величины их масс, следует сделать отступление о размерностях, используемых в физике элементарных частиц. Удобной является система единиц, в которой скорость света $c$ и постоянная Планка $\hbar$ равны единице. Это значительно упрощает вид формул, в которых остается одна размерная величина – масса, или энергия. Релятивистский закон дисперсии для свободной частицы $E^{2}=m^{2}c^{4}+p^{2}c^{2}$ превращается в $E^{2}=m^{2}+p^{2}$; энергия покоящейся частицы равна ее массе. Это дает возможность измерять массу частицы в единицах энергии. Удобной единицей энергии является электронвольт, сокращенно эВ, или eV в английской транскрипции. Соответствие с принятыми в макроскопической физике единицами следующее:

$$1\;\mbox{\rm\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\approx 1.6\cdot 10^{-12}\;\mbox{\rm\T2A\cyrerev\T2A\cyrr\T2A\cyrg (\T2A\CYRS\T2A\CYRG\T2A\CYRS\T2A\CYREREV)}=1.6\cdot 10^{-19}\;\mbox{\rm\T2A\CYRD\T2A\cyrzh (\T2A\CYRS\T2A\CYRI)}\;\;.$$ (1.1)

Используются следующие сокращения: $10^{3}$ эВ $\equiv 1$ кэВ; $10^{6}$ эВ $\equiv$ 1 МэВ, $10^{9}$ эВ $\equiv 1$ ГэВ, $10^{12}$ эВ $\equiv 1$ ТэВ. Масса электрона равна примерно 0.5 МэВ, поэтому при двухквантовой аннигиляции находящихся в покое электрона и позитрона $e^{+}e^{-}\to 2\gamma$ энергия каждого фотона равна $0.5$ МэВ $\equiv 500$ кэВ. Масса протона $m_{p}=938$ МэВ $\approx 1$ ГэВ $\equiv 10^{9}$ эВ выражается в граммах следующим образом:

$$m_{p}=\frac{E_{0}}{c^{2}}=\frac{10^{9}\cdot 1.6\cdot 10^{-12}\;\mbox{\rm\T2A\cyrerev\T2A\cyrr\T2A\cyrg}}{(3\cdot 10^{10}\;\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyrm/\T2A\cyrs\T2A\cyre\T2A\cyrk})^{2}}=\frac{\mbox{\T2A\cyrg\T2A\cyrr\T2A\cyra\T2A\cyrm\T2A\cyrm}}{6\cdot 10^{23}}\;\;,$$ (1.2)

в полном соответствии с известным значением числа Авогадро. Постоянная Планка $\hbar\equiv h/2\pi\approx 10^{-27}$ эрг$\cdot$сек; значение произведения $\hbar c\approx 3\cdot 10^{-17}\;\mbox{\rm\T2A\cyrerev\T2A\cyrr\T2A\cyrg}\cdot\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyrm}\approx 2\cdot 10^{-5}$ эв$\cdot$см позволяет легко переводить значения энергии (или массы) в величины обратной длины и наоборот. Скажем, комптоновская длина волны протона $l_{p}\equiv 1/m_{p}\approx 2\cdot 10^{-14}$ ГэВ$\cdot$см/1 ГэВ $=0.2\;{\rm fm}$ по порядку величины совпадает с радиусом сильных взаимодействий, а характерная величина сильного сечения $\sigma_{pp}\sim l_{p}^{2}=40\cdot 10^{-27}\;\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyrm}^{2}\equiv 40\;{\rm mb}$, где 1 барн $\equiv 10^{-24}\;\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyrm}^{2}$ – часто используемая в физике элементарных частиц единица сечения, mb означает миллибарн или $10^{-3}$ барна.

Отвечающее массе протона время $\tau_{P}\sim 2\cdot 10^{-14}\;\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyrm}/c\approx 0.7\cdot 10^{-24}$ сек характеризует время жизни частиц, распадающихся за счет сильного взаимодействия ($\rho$-мезон, $\omega$-мезон и т.д.).

Постоянная тонкой структуры $\alpha$ – чрезвычайно важная величина, определяющая интенсивность (или силу) электромагнитных взаимодействий. Из записанного в системе СГСЭ закона Кулона, $F=e^{2}/r^{2}$, находим размерность квадрата заряда: $[e^{2}]=$эрг$\cdot$см. Подставляя в качестве $e$ заряд электрона, для безразмерной константы $\alpha$ получим:

$$\alpha\equiv\frac{e^{2}}{\hbar c}=\frac{[4.8\cdot 10^{-10}esu]^{2}}{3\cdot 10^{-17}\;\mbox{\T2A\cyrerev\T2A\cyrr\T2A\cyrg}\cdot\mbox{\T2A\cyrs\T2A\cyrm}}\approx\frac{1}{137}\;\;.$$ (1.3)

Название ‘‘постоянная тонкой структуры’’ связано с тем, что эта величина определяет тонкую структуру атомных спектров.

Приведем значения масс фундаментальных частиц. Начнем с заряженных лептонов:

$$m_{e}\approx 0.511\;\mbox{\rm\T2A\CYRM\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;,\;\;m_{\mu}\approx 105.7\;\mbox{\rm\T2A\CYRM\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;,\;\;m_{\tau}\approx 1.78\;\mbox{\rm\T2A\CYRG\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;.$$ (1.4)

Массы нейтрино не измерены; измерены разности квадратов масс нейтрино, оказавшиеся много меньше (1 эВ)², и имеется экспериментальное ограничение на массу электронного нейтрино, которая не может превышать двух электронвольт. Поэтому можно утверждать, что массы нейтрино находятся в следующем интервале:

$$0\;\mbox{\rm\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;\leq m_{\nu_{1}},m_{\nu_{2}},m_{\nu_{3}}\leq 2\;\mbox{\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;\;.$$ (1.5)

Космология позволяет в несколько раз уменьшить верхнее ограничение на массу нейтрино.

Что касается кварков, то их массы не могут быть измерены непосредственно; из-за конфайнмента свободных кварков не существует. Способы определения масс кварков изложены в третьей лекции. Результаты таковы:

$$m_{u} \approx 2\div 3\mbox{\rm\T2A\CYRM\T2A\cyrerev\T2A\CYRV'\T2A\cyra}\;,\;\;m_{d}\approx 5\mbox{\rm\T2A\CYRM\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;,\;\;m_{s}\approx 100\mbox{\rm\T2A\CYRM\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}$$

$$m_{c} \approx 1.3\mbox{\rm\T2A\CYRG\T2A\cyrerev\T2A\CYRV'\T2A\cyra}\;,\;\;m_{b}\approx 4.5\mbox{\rm\T2A\CYRG\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;,\;\;m_{t}=174\pm 1\mbox{\rm\T2A\CYRG\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;\;.$$ (1.6)

Наконец, приведем массы промежуточных векторных бозонов и бозона Хиггса:

$$M_{W^{\pm}}=80.385\pm 0.015\;\mbox{\rm\T2A\CYRG\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;,\;\;M_{Z}=91.188\pm 0.002\;\mbox{\rm\T2A\CYRG\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;,\;\;M_{H}=126\pm 1\;\mbox{\rm\T2A\CYRG\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;\;.$$ (1.7)

Стандартная Модель была сформулирована в конце 60-х – начале 70-х годов и всесторонне исследуется уже около сорока лет; свое окончательное экспериментальное подтверждение она получила с открытием в 2012 году бозона Хиггса.

Большинство фундаментальных частиц нестабильны: они распадаются на более легкие частицы, если эти распады не запрещены законами сохранения. При этом масса частицы оказывается комплексной: $M=M_{0}-i\Gamma/2$, где $\Gamma$ – ширина (обратное время жизни) частицы.

Безмассовые частицы ($\gamma$, $g$, $h$) стабильны – их распады запрещены кинематически. Также стабильно наиболее легкое нейтрино – его спин равен 1/2, и оно не может распадаться на безмассовые бозоны. Более тяжелые нейтрино могут распадаться на легкие с испусканием фотона: $\nu_{i}\to\nu_{j}\gamma$, однако вероятность таких распадов исключительно мала, время жизни нейтрино гораздо больше времени существования Вселенной, поэтому нейтрино могут считаться стабильными частицами.

Кинематически разрешен распад электрона на нейтрино и фотон, либо на три нейтрино. Эти распады запрещены законом сохранения электрического заряда: будучи легчайшей заряженной частицей, электрон стабилен. Более тяжелые заряженные лептоны распадаются: мюон по каналу $\mu\to e\nu\bar{\nu}$, у $\tau$-лептона есть много каналов распада. Среди составленных из кварков сильно взаимодействующих частиц (адронов) стабильным является только протон, распады которого запрещены сохранением барионного числа.

Из рассматриваемых в RPP элементарных частиц очень немногие встречаются в природе (фотоны, электроны, протоны, входящие в состав ядер нейтроны, а также нейтрино, детектировать которые очень трудно). Остальные создаются в лабораториях на ускорителях, либо рождаются при взаимодействии космических лучей с атмосферой земли. В Большом Адронном Коллайдере протоны ускорялись в 2012 году до энергии 4 ТэВ’а, при этом суммарная энергия сталкивающихся протонов в системе центра масс равнялась 8 ТэВ’ам. После двухлетнего перерыва в 2015 году энергия протонов повысится до 7.5 ТэВ в каждом пучке. Найдем, чему такая суммарная энергия (а именно она определяет максимальную массу рождаемых частиц) отвечает в случае ускорителя с фиксированной мишенью:

$$(p_{1}+p_{2})^{2}=4E^{2}_{\mbox{\rm\T2A\cyrc.\T2A\cyrm.}}=2m_{p}^{2}+2m_{p}E_{\mbox{\rm\T2A\cyrl.\T2A\cyrs.}}\;\;,$$ (1.8)

и, пренебрегая массой протона, найдем:

$$E_{\mbox{\rm\T2A\cyrl.\T2A\cyrs.}}=2E_{\mbox{\rm\T2A\cyrc.\T2A\cyrm.}}\cdot\frac{E_{\mbox{\rm\T2A\cyrc.\T2A\cyrm.}}}{m_{p}}\approx 10^{5}\;\mbox{\rm\T2A\CYRT\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\equiv 10^{17}\;\mbox{\rm\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;\;.$$ (1.9)

Преимущество коллайдеров (ускорителей со встречными пучками) для рождения наиболее тяжелых частиц очевидно: ускорить протоны до энергии $10^{5}$ ТэВ удастся не скоро. Именно поэтому наиболее тяжелые фундаментальные частицы ($W^{\pm}$, $Z$, $t$ и, наконец, $H$) были открыты в экспериментах на коллайдерах.

Закончим эту вводную лекцию обсуждением четырех типов взаимодействий, в которых участвуют элементарные частицы.

Электромагнитные взаимодействия держат электроны в атомах; они же ответственны за излучение фотона при переходах электронов в атомах, скажем $2p\to 1s$ $\gamma$. Взаимодействие фундаментальных частиц с фотоном диагонально: испуская фотон, заряженная частица остается собой. Для электрона амплитуда излучения фотона пропорциональна $e(\bar{e}\gamma_{\mu}e)A_{\mu}$, где $e$ – заряд электрона, и в системе единиц $\hbar=c=1$ имеем $e^{2}=\alpha$.

Квантовая электродинамика основана на локальной абелевой $U(1)$ симметрии, и более подробно мы поговорим о ней во второй лекции.

Сильные взаимодействия удерживают нейтроны и протоны в ядрах. На языке фундаментальных частиц сильное взаимодействие описывается локальной $SU(3)$ калибровочной теорией: кварки испускают глюоны, меняя свой цвет. Мы рассмотрим сильное взаимодействие в третьей лекции.

Слабые взаимодействия ответственны за распады частиц: $n\to pe^{-}\bar{\nu}_{e}$, $\mu\to e\nu_{\mu}\bar{\nu}_{e}$, $\tau\to\mu\nu_{\tau}\bar{\nu}_{\mu}$ и т.д. Наряду с недиагональными процессами, обусловленными излучением виртуального $W$-бозона, имеются и диагональные слабые процессы, вызванные излучением нейтрального $Z$-бозона. Основанная на локальной симметрии $SU(2)_{L}\times U(1)$ электрослабая теория (объединяющая электромагнитные и слабые взаимодействия) рассматривается в четвертой лекции.

Наконец, играющая такую большую роль для макроскопических объектов гравитация настолько слаба, что за исключением редчайших случаев в физике элементарных частиц никакой роли не играет.

Квантовая теория поля – это математический аппарат, необходимый как для чтения и написания теоретических работ по физике элементарных частиц, так и для понимания этой области физики. Наши лекции – облегченный обзор предмета; если читатель захочет разобраться в нем подробнее, то начинать следует с изучения квантовой теории поля по одной из следующих монографий: Ахиезер, Берестецкий, ‘‘Квантовая электродинамика’’; Берестецкий, Лифшиц, Питаевский, ‘‘Квантовая электродинамика’’, 4-й том курса Ландау и Лифшица; Боголюбов, Ширков, ‘‘Введение в теорию квантованных полей’’; Бьёркен, Дрелл, ‘‘Релятивистская квантовая теория’’; Пескин, Шредер, ‘‘Введение в квантовую теорию поля’’.

В последующих лекциях будет более подробно излагаться Стандартная Модель физики элементарных частиц, основанная на локальной калибровочной $SU(3)_{c}\times SU(2)_{L}\times U(1)$ теории.

Начнем изложение с теории вещественного скалярного поля. Это теория нейтральных частиц со спином ноль и, в частности, бозона Хиггса. Свободно распространяющаяся плоская волна описывается следующей формулой:

$$\varphi(x,t)=e^{-ip_{\mu}x_{\mu}}=e^{-iEt+i\bar{p}\bar{x}}\;\;,$$ (2.1)

и отвечает свободной частице с четырехимпульсом $p_{\mu}=(E,\bar{p})$. Она является решением уравнения Клейна–Гордона:

$$(\Box+m^{2})\varphi(x,t)=0\;\;,$$ (2.2)

где оператор Д’Аламбера $\Box\equiv\partial_{\mu}^{2}\equiv-(p_{\mu})^{2}$, $p_{\mu}=i\partial_{\mu}=(i\frac{\partial}{\partial t},-i\frac{\partial}{\partial\bar{x}})$, и одним и тем же символом $p_{\mu}$ обозначен как оператор 4-импульса, так и его собственное значение.

Уравнение Клейна–Гордона следует из принципа наименьшего действия $S=\int{\cal L}d^{4}x$ с плотностью лагранжиана

$${\cal L}=\frac{1}{2}(\partial_{\mu}\varphi)^{2}-\frac{1}{2}m^{2}\varphi^{2}\;\;,$$ (2.3)

уравнение Эйлера–Лагранжа для которой

$$\frac{\delta{\cal L}}{\delta\varphi}=\frac{\partial}{\partial x_{\mu}}\frac{\delta{\cal L}}{\delta\partial_{\mu}\varphi}\;,\;\;\partial_{\mu}\varphi\equiv\frac{\partial\varphi}{\partial x_{\mu}}$$ (2.4)

совпадает с (2.2). В дальнейшем для краткости плотность лагранжиана будем называть лагранжианом. В инвариантной относительно преобразований Лоренца теории лагранжиан Лоренц-инвариантен.

Лагранжиан свободного комплексного скалярного поля имеет следующий вид:

$${\cal L}=|\partial_{\mu}\Phi|^{2}-m^{2}\Phi^{+}\Phi=\partial_{\mu}\Phi^{+}\partial_{\mu}\Phi-m^{2}\Phi^{+}\Phi\;\;,$$ (2.5)

уравнение движения совпадает с (2.2) с заменой $\varphi(x,t)$ на $\Phi(x,t)$. Комплексное поле описывает заряженные частицы. Взаимодействие с электромагнитным полем вводится путем ‘‘удлинения’’ производной:

$$p_{\mu}\to p_{\mu}-eA_{\mu}\;,\;\;i\partial_{\mu}\to i\partial_{\mu}-eA_{\mu}\;\;,$$ (2.6)

$${\cal L}=|(\partial_{\mu}+ieA_{\mu})\Phi|^{2}-m^{2}\Phi^{+}\Phi-\frac{1}{4}F_{\mu\nu}^{2}\;\;,$$ (2.7)

и в (2.7) мы добавили лагранжиан электромагнитного поля ($F_{\mu\nu}\equiv\partial_{\mu}A_{\nu}-\partial_{\nu}A_{\mu}$). Построенный таким образом лагранжиан инвариантен относительно локальных (калибровочных) $U(1)$-преобразований:

$$\Phi=e^{i\lambda}\Phi^{\prime}\;,\;\;A_{\mu}=A_{\mu}^{\prime}-\frac{1}{e}\partial_{\mu}\lambda\;\;,$$ (2.8)

где $\lambda$ зависит от координаты $x_{\mu}$ (если $\lambda$ одинаково во всем пространстве и не зависит от времени, то преобразование называется глобальным; относительно таких преобразований инвариантен лагранжиан (2.5) – введения поля $A_{\mu}$ для глобальной симметрии не требуется). Записанный через поля $A_{\mu}^{\prime}$ и $\Phi^{\prime}$ лагранжиан (2.7) имеет тот же вид, что и записанный в терминах полей $A_{\mu}$ и $\Phi$.

Перепишем (2.7) в следующем виде:

$${\cal L}=|\partial_{\mu}\Phi|^{2}-m^{2}\Phi^{+}\Phi-\frac{1}{4}F_{\mu\nu}^{2}-eA_{\mu}[\Phi^{+}i(\partial_{\mu}\Phi)-i(\partial_{\mu}\Phi^{+})\Phi]+e^{2}A_{\mu}^{2}\Phi^{+}\Phi\;\;.$$ (2.9)

Здесь первые три члена описывают свободные поля $A_{\mu}$ и $\Phi$, остальные члены описывают взаимодействие между ними. В качестве поля $\Phi$ можно рассмотреть $\pi^{+}$-мезон: частицу со спином $s=0$ и электрическим зарядом $+e$ (заряд электрона $-e$). Комптон-эффект на $\pi^{+}$-мезоне (рассеяние фотона $\gamma$ на $\pi^{+}$-мезоне) описывается в низшем порядке теории возмущений (в порядке $e^{2}$ по константе связи) тремя диаграммами Фейнмана, показанными на рис. 2.1.

Первые две диаграммы возникают во втором порядке теории возмущений по кубичному по полям члену в (2.9), третья диаграмма – в первом порядке по четвертичному по полям последнему члену в (2.9). По диаграммам рис. 2.1 с помощью правил Фейнмана (или правил диаграммной техники) выписывается амплитуда вероятности реакции упругого рассеяния фотона на $\pi^{+}$-мезоне, $\gamma\pi^{+}\to\gamma\pi^{+}$. Эта же амплитуда описывает процесс рождения пары $\pi^{+}\pi^{-}$ в столкновении двух фотонов: $\gamma\gamma\to\pi^{+}\pi^{-}$ и двухквантовую аннигиляцию $\pi^{+}\pi^{-}\to\gamma\gamma$. Зная амплитуду, можно найти сечение процесса $\sigma$, которое по формуле $l=1/(n\sigma)$ позволяет определить длину свободного пробега частицы в веществе. Пропорциональное вероятности процесса сечение квадратично по амплитуде. Однако для рассматриваемых реакций большее практическое значение имеет вычисление числа рождаемых $\pi^{+}\pi^{-}$-пар на $\gamma\gamma$-коллайдере согласно формуле $N=\sigma\cdot L$, где $L$ – светимость коллайдера ($[N]=1/\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyre\T2A\cyrk}\;,\;\;[\sigma]=\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyrm}^{2}\;,\;\;[L]=1/(\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyre\T2A\cyrk}\cdot\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyrm}^{2})$).

Перейдем к электромагнитному взаимодействию частиц со спином $1/2$ (заряженные лептоны и кварки Стандартной Модели). Соответствующее поле описывается биспинором $\psi$, являющимся решением уравнения Дирака:

$$(p_{\mu}\gamma_{\mu}-m)\psi=0\;\;,$$ (2.10)

где $p_{\mu}\gamma_{\mu}\equiv\hat{p}=p_{0}\gamma_{0}-p_{i}\gamma_{i}$. Умножая (2.10) слева на $\hat{p}+m$ и требуя выполнения дисперсионного соотношения для свободной частицы $p^{2}-m^{2}=0$, придем к основному свойству матриц Дирака $\gamma_{\mu}$: $\gamma_{\mu}\gamma_{\nu}+\gamma_{\nu}\gamma_{\mu}=2g_{\mu\nu}$. Удовлетворяющие этому соотношению матрицы $4\times 4$ в стандартном представлении имеют следующий вид:

$$\gamma_{0}=\left(\begin{array}[]{rr}1&0\\ 0&-1\end{array}\right)\;,\;\;\gamma_{i}=\left(\begin{array}[]{cc}0&\sigma_{i}\\ -\sigma_{i}&0\end{array}\right)\;\;.$$ (2.11)

Здесь $\sigma_{i}$ – матрицы Паули:

$$\sigma_{1}=\left(\begin{array}[]{cc}0&1\\ 1&0\end{array}\right)\;,\;\;\sigma_{2}=\left(\begin{array}[]{rr}0&-i\\ i&0\end{array}\right)\;,\;\;\sigma_{3}=\left(\begin{array}[]{rr}1&0\\ 0&-1\end{array}\right).$$ (2.12)

Подставляя в уравнение (2.10) биспинор $\psi$ в виде $\psi=\left(\begin{array}[]{c}\varphi\\ \chi\end{array}\right)$, где $\varphi$ и $\chi$ – двухкомпонентные спиноры, получим:

$$\left(\begin{array}[]{cc}E-m&-\bar{p}\;\bar{\sigma}\\ \bar{p}\;\bar{\sigma}&-E-m\end{array}\right)\left(\begin{array}[]{c}\varphi\\ \chi\end{array}\right)=0\;\;,$$ (2.13)

В нерелятивистском пределе $\bar{p}\to 0$ спинор $\chi$ обращается в ноль. Остается двухкомпонентный спинор $\varphi$, описывающий нерелятивистскую частицу со спином $1/2$.

Взаимодействие с электромагнитным полем вводится ‘‘удлинением’’ производной, заменяющим свободное уравнение Дирака (2.10) на

$$(\hat{p}-e\hat{A}-m)\psi=0\;\;,$$ (2.14)

где $\hat{A}\equiv A_{\mu}\gamma_{\mu}$. В качестве упражнения полезно вывести из (2.14) в нерелятивистском пределе взаимодействие спина электрона с магнитным полем. Оно отвечает магнитному моменту электрона $\vec{\mu}=2\cdot(e/2m_{e})\vec{s}$, или гиромагнитному отношению $g_{e}=2$ (в древесном приближении), в то время как для орбитального движения магнитный момент равен $(e/2m_{e})\vec{l}$ и гиромагнитное отношение равно единице.

Лагранжиан дираковского фермиона со спином $1/2$ и единичным электрическим зарядом, взаимодействующего с электромагнитным полем, имеет следующий вид:

$${\cal L}=\bar{\psi}(\hat{p}-e\hat{A}-m)\psi-\frac{1}{4}F_{\mu\nu}^{2}=\bar{\psi}(\hat{p}-m)\psi-\frac{1}{4}F_{\mu\nu}^{2}-e\bar{\psi}\hat{A}\psi\;\;.$$ (2.15)

Взаимодействие описывается членом $e\bar{\psi}A\psi$; на рис. 2.2 приведены диаграммы, описывающие в первом неисчезающем приближении теории возмущений Комптон-эффект на электроне.

Другой важный в физике элементарных частиц процесс – рождение пары $\mu^{+}\mu^{-}$ в $e^{+}e^{-}$-аннигиляции – описывается приведенной на рис. 2.3 диаграммой. При инвариантной энергии $\sqrt{s}=\sqrt{(p_{e^{+}}+p_{e^{-}})^{2}}=2E_{\mbox{\rm\T2A\cyrc.\T2A\cyrm.}}\gg 2m_{\mu}$ сечение этого процесса дается следующей формулой:

$$\sigma=\frac{4\pi}{3}\frac{\alpha^{2}}{s}\;\;.$$ (2.16)

Пропорциональность сечения $1/s$ следует из соображений размерности (в рассматриваемом случае высоких энергий можно пренебречь как массой электрона, так и массой мюона); пропорциональность $\alpha^{2}=e^{4}$ следует из того факта, что в каждой вершине рис. 2.3 стоит заряд электрона $e$, а сечение пропорционально квадрату вычисляемой по этой диаграмме амплитуды. Поэтому аккуратное вычисление сечения необходимо только для нахождения численного множителя $4\pi/3$.

Как уже было сказано, в древесном приближении гиромагнитное отношение для спина электрона, следующее из уравнения Дирака, равно двум. Изображенные на рис. 2.4 петлевые поправки изменяют древесное значение. В одной петле поправка была вычислена Швингером на заре квантовой электродинамики. Она оказалась равной $\alpha/2\pi\approx 0.00116$. К настоящему времени вычислены все графики до четырех петель включительно, и сравнение с экспериментальным результатом для величины электронной аномалии $a_{e}\equiv(g_{e}-2)/2$ позволяет получить наиболее точное значение постоянной тонкой структуры $\alpha^{-1}=137.035999084(51)$. Оно используется для получения теоретического предсказания значения мюонной аномалии:

$$a_{\mu}^{\mbox{\rm\T2A\cyrt\T2A\cyre\T2A\cyro\T2A\cyrr}}\equiv\left(\frac{g_{\mu}-2}{2}\right)^{\mbox{\rm\T2A\cyrt\T2A\cyre\T2A\cyro\T2A\cyrr}}=[1165.9183(5)]\cdot 10^{-6}\;\;,$$ (2.17)

в то время как экспериментальное значение

$$a_{\mu}^{\mbox{\rm\T2A\cyrerev\T2A\cyrk\T2A\cyrs\T2A\cyrp}}=[1165.9209(6)]\cdot 10^{-6}\;\;.$$ (2.18)

Неопределенности в последних значащих цифрах приведены в круглых скобках; отличие экспериментального числа от теоретического находится на уровне трех стандартных отклонений, что (быть может) свидетельствует о наличии Новой Физики. Для ее поиска предпочтительна именно мюонная аномалия: вклад тяжелых частиц с массой $M$ подавлен как $m_{l}^{2}/M^{2}$, поэтому в $a_{\mu}$ он гораздо больше, чем в $a_{e}$.

Обсудим некоторые свойства позитрония – связанного состояния электрона и позитрона. Кулоновское притяжение приводит к появлению связанных состояний со спектром $E_{n}=-\mu e^{4}/(2n^{2})$, где $n=1,2,...$, а $\mu=m_{e}/2$ – приведенная масса электрона и позитрона. Основному состоянию отвечает $n=1$, $L=0$, а полный момент $J=1$ для ортопозитрония и $J=0$ для парапозитрония и получается сложением спинов $e^{+}$ и $e^{-}$. Будучи нейтральной системой, позитроний обладает определенной зарядовой четностью $C$. Под действием зарядового сопряжения электрон переходит в позитрон, а позитрон – в электрон. Волновая функция электрона и позитрона меняет знак при их перестановке, как и при перестановке любых двух фермионов. Учитывая поведение координатной и спиновой волновых функций при перестановке, получаем:

$$C(e^{+}e^{-})=(e^{-}e^{+})=-(-1)^{L}(-1)^{S+1}(e^{+}e^{-})\;,\;\;C=(-1)^{L+S}\;\;,$$ (2.19)

где $S$ - сумма спинов электрона и позитрона.

Основное состояние парапозитрония $C$-четно, а ортопозитрония – $C$-нечетно.

Аннигиляция пары $e^{+}e^{-}$ приводит к распаду позитрония. Наибольшую вероятность имеет двухфотонная аннигиляция $e^{+}e^{-}\to 2\gamma$ (однофотонная аннигиляция запрещена кинематически, для реального фотона $q^{2}=0$). Отрицательная зарядовая четность фотона ($C\bar{E}=-\bar{E}$, $C\bar{H}=-\bar{H}$) запрещает распад основного состояния ортопозитрония на два фотона; его время жизни определяется трехфотонной аннигиляцией, $\tau_{\mbox{\rm\T2A\cyro\T2A\cyrr\T2A\cyrt\T2A\cyro}}=1.4\cdot 10^{-7}$ сек, в то время как для распадающегося на два фотона парапозитрония $\tau_{\mbox{\rm\T2A\cyrp\T2A\cyra\T2A\cyrr\T2A\cyra}}=1.2\cdot 10^{-10}$ сек. Лишний множитель $\alpha$ в вероятности распада обуславливает такое большое различие во временах жизни орто- и парапозитрониев. Электромагнитное взаимодействие электронов записывается в виде $j_{\mu}A_{\mu}$; при $C$-преобразовании электроны заменяются на позитроны, поэтому $Cj_{\mu}=-j_{\mu}$, и $C$-инвариантность КЭД требует $CA_{\mu}=-A_{\mu}$ – еще один способ понять отрицательную $C$-четность фотона.

Обсудим пространственную четность позитрония. При зеркальном отражении $\vec{x}\to-\vec{x}$ пространственная часть волновой функции умножается на $(-1)^{L}$, но оказывается, что это не всё. В релятивистской теории, изучающей рождения и распады частиц, важно понятие внутренней $P$-четности частицы. Внутренние четности электрона и позитрона противоположны, что является фундаментальным свойством уравнения Дирака. Поэтому $P$-четность позитрония равна $(-1)^{L+1}$, она отрицательна у основных состояний орто- и парапозитрониев.

Обозначая квантовые числа позитрония в виде $J^{PC}$, находим для основного состояния парапозитрония $J^{PC}=0^{-+}$, для ортопозитрония $J^{PC}=1^{--}$.

Сильно взаимодействующие частицы с целым спином называются мезонами; они состоят из пары кварк - антикварк, и их квантовые числа определяются теми же формулами, что и полученные нами для позитрония. Легчайшими адронами (общее название сильно взаимодействующих частиц) являются $\pi$-мезоны. $\pi^{0}$-мезон ‘‘состоит’’ из $u\bar{u}$- и $d\bar{d}$-кварков и имеет спин ноль. Поэтому аналогично парапозитронию квантовые числа $\pi^{0}$-мезона равны $0^{-+}$, и он распадается на два фотона. В системе покоя $\pi^{0}$-мезона эти фотоны летят в противоположные стороны, и их линейные поляризации перпендикулярны, так как псевдоскалярная комбинация волновых функций двух фотонов имеет вид $F_{1}\tilde{F}_{2}=\frac{1}{2}\varepsilon_{\mu\nu\rho\sigma}F_{1_{\mu\nu}}F_{2_{\rho\sigma}}\sim\varepsilon_{ikl}k_{i}E_{k}^{1}E_{l}^{2}$, где $k_{i}$ – трехмерный импульс одного из фотонов. Если бы $\pi^{0}$ был скаляром, то линейные поляризации фотонов были бы параллельны: $F_{1}F_{2}\equiv F_{1_{\mu\nu}}F_{2_{\mu\nu}}\sim E_{i}^{1}\cdot E_{k}^{2}$. Псевдоскалярность $\pi^{0}$-мезона была проверена в 50-е годы, на заре физики элементарных частиц. Масса $\pi^{0}$-мезона равна 135 МэВ, и измерить поляризацию фотонов такой большой энергии непосредственно затруднительно. Поэтому анализируются распады, в которых оба фотона, будучи виртуальными, конвертируют в пары $e^{+}e^{-}$, т.е. распады $\pi^{0}\to e^{+}e^{+}e^{-}e^{-}$. Эти распады очень редки; на 100000 распадов $\pi^{0}\to\gamma\gamma$ приходится примерно три распада $\pi^{0}\to e^{+}e^{+}e^{-}e^{-}$. Изучается корреляция плоскостей, в которых разлетаются пары $e^{+}e^{-}$. Эти плоскости оказываются преимущественно перпендикулярными друг другу, что свидетельствует о комбинации квантовых чисел $\pi^{0}$-мезона $J^{P}=0^{-}$. Аналогичное рассмотрение использовалось в 2013 году для установления $P$-четности бозона Хиггса. Распады $H\to\gamma\gamma$ были найдены, однако их относительная вероятность мала, и распады $H\to\gamma\gamma\to e^{+}e^{+}e^{-}e^{-}$ вряд ли будут когда-либо обнаружены. На помощь приходят распады $H\to ZZ\to e^{+}e^{+}e^{-}e^{-}$. На пару $Z$-бозонов распадается заметная доля бозонов Хиггса, а около 10% распадов $Z$ приходится на пару заряженных лептонов. Изучение корреляции плоскостей разлета этих лептонов показало, что они, в основном, параллельны, т.е. для бозона Хиггса $J^{P}=0^{+}$, что соответствует теоретическим ожиданиям. $H$ – скалярный бозон.

В заключение этой главы обсудим зависимость интенсивности электромагнитного взаимодействия от расстояния, или ‘‘бег’’ ‘‘константы’’ $\alpha$. Равная $1/137...$ на больших расстояниях, она растет, когда характерные расстояния становятся меньше, чем $1/m_{e}$ (передаваемые импульсы больше, чем $m_{e}$). За это явление ответственны приведенные на рис. 2.5 диаграммы.

Их суммирование приводит к следующей знаменитой формуле:

$$\alpha(-q^{2})=\frac{\alpha}{1-\frac{\alpha}{3\pi}\ln\left(\frac{-q^{2}}{m_{e}^{2}}\right)}\;\;.$$ (2.20)

Учет $\mu^{+}\mu^{-}$, $\tau^{+}\tau^{-}$ и кварк-антикварковых пар ведет к росту коэффициента перед логарифмом.

С ростом $-q^{2}$ (уменьшением расстояния) эффективный квадрат заряда $\alpha(-q^{2})$ растет, что соответствует экранировке заряда на больших расстояниях рождаемыми в вакууме виртуальными $e^{+}e^{-}$-парами. Явление роста заряда проверено экспериментально: в физике промежуточных $W$- и $Z$-бозонов адекватной величиной является $\alpha(M_{Z}^{2})\approx 1/128$, на примерно 6% превосходящая постоянную тонкой структуры $\alpha=1/137...$. На экспоненциально малых расстояниях в (2.20) имеется полюс; на таких расстояниях заряд обращается в бесконечность. Можно говорить о несамосогласованности КЭД как теории со слабым взаимодействием: на малых расстояниях взаимодействия становятся сильными. Если потребовать малости заряда на сколь угодно малых расстояниях, то заряд на больших расстояниях обратится в ноль. Это явление, открытое в 50-е годы прошлого века, получило название ноль-заряда (или московский ноль). Оно оказалось присущим всем известным в то время теориям поля в четырехмерном пространстве-времени. Единственное исключение – неабелевы калибровочные теории, в которых имеет место антиэкранировка заряда, и с уменьшением расстояния заряд уменьшается. Что касается КЭД, или $U(1)$ заряда в Стандартной $SU(3)_{c}\times SU(2)_{L}\times U(1)$ теории, то можно думать, что еще до ноль-зарядного полюса теория видоизменяется, тем самым решая эту проблему.

В трех кварк-лептонных поколениях Стандартной Модели насчитывается шесть кварков: $u$, $d$, $s$, $c$, $b$ и $t$, где каждая буква означает Дираковский биспинор. Каждый из кварков может находиться в одном из трех цветовых состояний:

$$q_{i}=\left(\begin{array}[]{c}q_{1}\\ q_{2}\\ q_{3}\end{array}\right)\;\;.$$ (3.1)

Динамику кварков описывает локальная цветовая $SU(3)_{c}$-симметрия, $c$ – от слова ‘‘colour’’, цвет. $SU(3)$ – группа унитарных $3\times 3$ матриц $S$ с равным единице детерминантом. Начнем изложение с более простой группы глобальных преобразований $SU(2)$, элемент которой имеет следующий вид:

$$S=e^{i\Lambda_{i}T_{i}}\;\;,$$ (3.2)

где $T_{i}\equiv 1/2\sigma_{i}$ – генераторы $SU(2)$, а $\Lambda_{i}$ – три произвольных параметра. Из эрмитовости матриц Паули следует унитарность матриц $S$. Равенство их детерминантов единице следует из формулы

$${\rm det}\exp(Z)=\exp({\rm Tr}Z)\;\;.$$ (3.3)

Фундаментальное представление $SU(2)$ – двухкомпонентный спинор.

Произвольный элемент группы $SU(3)$ также записывается в виде (3.2), но теперь $T_{i}\equiv 1/2\lambda_{i}$, где $\lambda_{i}$ – восемь матриц Гелл-Манна:

$$\lambda_{1,2,3}=\left(\begin{array}[]{cc}&0\\ \sigma_{1,2,3}&0\\ 0\leavevmode\nobreak\ \leavevmode\nobreak\ \leavevmode\nobreak\ 0&0\end{array}\right)\;\;,\;\;\lambda^{4(5)}=\left(\begin{array}[]{ccc}0&0&1(-i)\\ 0&0&0\\ 1(i)&0&0\end{array}\right)\;\;,$$ (3.4)

$$\lambda^{6(7)}=\left(\begin{array}[]{ccc}0&0&0\\ 0&0&1(-i)\\ 0&1(i)&0\end{array}\right)\;\;,\lambda^{8}=\frac{1}{\sqrt{3}}\left(\begin{array}[]{ccc}1&0&0\\ 0&1&0\\ 0&0&-2\end{array}\right)\;\;.$$

Если преобразование локальное, то его параметры $\Lambda_{i}$ различны в разных точках пространства-времени, $\Lambda_{i}\equiv\Lambda_{i}(x)$.

Для инвариантности кинетического члена кваркового лагранжиана относительно локальных $SU(3)_{c}$-преобразований кварковых полей $q(x)=S(x)q^{\prime}(x)$ производную следует ‘‘удлинить’’ аналогично случаю $U(1)$- преобразований:

$$\bar{q}\gamma_{\mu}(\partial_{\mu}-igA_{\mu})q=\bar{q}^{\prime}\gamma_{\mu}(\partial_{\mu}-igA_{\mu}^{\prime})q^{\prime}\;\;,$$ (3.5)

где $A_{\mu}\equiv A_{\mu}^{i}\frac{1}{2}\lambda_{i}$. При испускании или поглощении глюона меняется ‘‘цвет’’ кварка, тогда как его ‘‘тип’’, или флэйвор, не меняется: $u$-кварк остается $u$-кварком, $d$-кварк – $d$-кварком и т.д.

Требование инвариантности (3.5) дает закон преобразований векторных полей $A_{\mu}(x)$:

$$-igA_{\mu}=S^{+}\partial_{\mu}S-igS^{+}A_{\mu}S\;\;,$$ (3.6)

$$A_{\mu}=S^{+}A_{\mu}^{\prime}S+\frac{i}{g}S^{+}\partial_{\mu}S\;\;.$$

Восьмерка глюонных полей $A_{\mu}^{i}$ преобразуется по присоединенному представлению $SU(3)_{c}$ (первый член после знака равенства в последней формуле), однако наряду с однородным имеется и неоднородный член, аналогичный случаю $U(1)$-симметрии. В отличие от фотонного поля, глюонные поля преобразуются и при постоянных в пространстве-времени преобразованиях. Это означает, что в отличие от нейтрального фотона ($Q_{\gamma}=0$) глюоны имеют цветовые заряды: глюоны излучают глюоны.

Понятие ковариантной производной $D_{\mu}$ позволяет получить глюонный лагранжиан аналогично лагранжиану фотонов. В случае группы $U(1)$

$$D_{\mu}\equiv\partial_{\mu}-igA_{\mu}\;\;,$$ (3.7)

$$F_{\mu\nu}=D_{\mu}A_{\nu}-D_{\nu}A_{\mu}=\partial_{\mu}A_{\nu}-\partial_{\nu}A_{\mu}$$

в силу того, что фотонные поля $A_{\mu}$ и $A_{\nu}$ коммутируют. Тензор электромагнитного поля $F_{\mu\nu}$ инвариантен относительно локальных $U(1)$-преобразований; Лоренц-инвариантный лагранжиан фотонов равен:

$${\cal L}=-\frac{1}{4}F_{\mu\nu}^{2}\;\;.$$ (3.8)

В случае глюонов поля $A_{\mu}\equiv A_{\mu}^{i}\frac{1}{2}\lambda_{i}$, будучи матрицами, не коммутируют, поэтому

$$G_{\mu\nu}=D_{\mu}A_{\nu}-\partial_{\nu}A_{\mu}=\partial_{\mu}A_{\nu}-\partial_{\nu}A_{\mu}-ig[A_{\mu},A_{\nu}]\;\;.$$ (3.9)

Нетрудно найти закон преобразования тензора глюонного поля при калибровочных преобразованиях (3.6):

$$G_{\mu\nu}=S^{+}G_{\mu\nu}S\;\;.$$ (3.10)

Инвариантный лагранжиан глюонного поля

$${\cal L}=-\frac{1}{2}{\rm Tr}G_{\mu\nu}^{2}=-\frac{1}{4}G_{\mu\nu}^{i^{2}}\;,\;\;i=1,2,...,8$$ (3.11)

наряду с линейными по полям членами содержит изображенные на рис. 3.1 тройную и четверную вершины – неабелева локальная симметрия с необходимостью приводит к взаимодействиям векторных полей друг с другом.

Обмены глюонами связывают кварки в адроны аналогично тому, как обмены фотонами удерживают электрон и позитрон в позитронии. Но имеется существенное отличие: самодействие глюонов приводит к росту взаимодействия с увеличением расстояния, что, в свою очередь, приводит к явлению конфайнмента (пленения) кварков: свободные кварки не могут вылететь из адронов. Для случая неабелевой цветовой симметрии приводящие к бегу заряда диаграммы показаны на рис. 3.2. Сравнивая с рис. 2.5., мы видим дополнительную диаграмму, обусловленную самодействием глюонов.

Вычисление приводит к следующей зависимости:

$$\alpha_{3}(-q^{2}) = \frac{\alpha_{3}(\mu^{2})}{1+\frac{\alpha_{3}(\mu^{2})}{4\pi}(11-\frac{2}{3}N_{q})\ln\left(-\frac{q^{2}}{\mu^{2}}\right)}\equiv$$ (3.12)

$$\equiv \frac{4\pi}{(11-\frac{2}{3}N_{q})\ln\left(-\frac{q^{2}}{\Lambda_{\rm QCD}^{2}}\right)}\;\;,$$

где $N_{q}$ – число типов кварков, масса которых меньше, чем $\mu^{2}$ (то есть при $\mu=200$ ГэВ имеем $N_{q}=6$). Кварки с массами больше $q^{2}$ в (3.12) не учитываются; если же $-q^{2}>m_{q}^{2}>\mu^{2}$, то (3.12) видоизменяется: от $\mu^{2}$ до $m_{q}^{2}$ в $N_{q}$ такой кварк не учитывается, а от $m_{q}^{2}$ до $-q^{2}$ значение $N_{q}$ увеличивается на единицу.

Вклад, пропорциональный $-2/3N_{q}$, обусловлен кварковой петлей, и он совпадает с абелевым случаем (2.20) с точностью до фактора $1/2$, происходящего от ${\rm Tr}T_{i}^{+}T_{k}=1/2\delta_{ik}$, $T_{i}\equiv 1/2\lambda_{i}$ – генератор $SU(3)$ в фундаментальном представлении, стоящий в кварк-кварк-глюонной вершине кварковой петли на рис. 3.2, смотри уравнение (3.5). Знак этого члена тот же, что и в абелевом случае, поэтому он отвечает экранировке заряда. Имеющий противоположный знак член, пропорциональный 11, возникает от глюонной петли. Численно он превосходит вклад кварков, поэтому в КХД имеет место антиэкранировка: с ростом расстояния между цветными объектами взаимодействие растет. При этом методы теории возмущений по малой константе связи, давшие так много замечательных результатов в КЭД, становятся неприменимыми. В частности, мы не можем найти аналитически спектр бесцветных связанных состояний кварков. Были развиты численные методы, и они дают близкие к измеренным на эксперименте значения масс адронов.

Как уже было сказано, из-за конфайнмента масса цветных объектов бесконечна, конечные же массы имеют бесцветные (‘‘белые’’) объекты. Скажем, мезоны, состоящие из пары кварк-актикварк. Качественная картина конфайнмента такова: при ‘‘растаскивании’’ кварка и антикварка из мезона между ними натягивается глюонная струна, энергия которой на единицу длины постоянна (она порядка $\Lambda_{\rm QCD}^{2}$). В какой-то момент струна лопается, и на месте разрыва образуется кварк-антикварковая пара. Физический процесс – распад (бесцветного) мезона на пару (бесцветных) мезонов под действием внешнего возбуждения, скажем, фотона.

Отметим, что лагранжиан КХД не содержит параметра $\Lambda_{\rm QCD}$. Он возникает из параметра $\mu$, который вводится для инфракрасной регуляризации интеграла, отвечающего диаграмме Фейнмана, и величины бегущего заряда $\alpha_{3}(\mu^{2})$. Оба эти параметра не фиксированы в теории, но зависимость $\alpha_{3}(\mu)$ такова, что $\Lambda_{\rm QCD}$ не зависит от численного значения $\mu$. При $-q^{2}=\Lambda_{\rm QCD}^{2}$ сильный заряд обращается в бесконечность. Численно $\Lambda_{\rm QCD}\approx 300$ МэВ. Эта величина определяет значения масс адронов, состоящих из легких $u$ и $d$ кварков.

С ростом $-q^{2}$ или уменьшением расстояний сильный заряд падает, поэтому теория возмущений позволяет получить целый ряд предсказаний для процессов с участием адронов, в которых доминируют малые расстояния. Один из самых знаменитых примеров – вычисление полного сечения аннигиляции $e^{+}e^{-}\to$ адроны. Порог реакции – две массы $\pi^{\pm}$-мезонов, около 300 МэВ. С увеличением энергии $e^{+}e^{-}$-пары открываются новые каналы реакции: $e^{+}e^{-}\to 3\pi,4\pi,\rho$, … – конечных состояний все больше, и вычисление сечения становится все более сложной задачей. Обходной путь – вычислить сечение рождения кварковых пар $u\bar{u}$, $d\bar{d}$ и $s\bar{s}$, которые на следующем этапе реакции ‘‘адронизируются’’ – превращаются в адроны, наблюдаемые в конечном состоянии. Удобно рассматривать отношение сечения рождения адронов к сечению рождения $\mu^{+}\mu^{-}$-пар:

$$R\equiv\frac{\sigma_{e^{+}e^{-}}\to{\rm hadrons}}{\sigma_{e^{+}e^{-}}\to\mu^{+}\mu^{-}}=3(Q_{u}^{2}+Q_{d}^{2}+Q_{s}^{2})=3(\frac{4}{9}+2\cdot\frac{1}{9})=2\;\;,$$ (3.13)

где множитель ‘‘3’’ происходит от трех цветов кварков, рождающихся некогерентно в $e^{+}e^{-}$-аннигиляции. Кварки имеют дробные электрические заряды: $Q_{u}=Q_{c}=Q_{t}=+2/3$, $Q_{d}=Q_{s}=Q_{b}=-1/3$. Предсказание независимости $R$ от полной энергии $e^{+}e^{-}$-пары при $\sqrt{s}>2$ ГэВ и число 2 хорошо подтверждаются экспериментальными данными вплоть до $\sqrt{s}\approx 4$ ГэВ, когда открывается возможность рождения содержащих $c$ ($\bar{c}$) кварки очарованных адронов, и $R$ скачком возрастает до $\approx 3,3$. При дальнейшем увеличении до $\sqrt{s}\approx 10$ ГэВ $R$ не меняется, а затем скачком возрастает до $\approx 3,6$ – открывается возможность рождения ‘‘прелестных’’ адронов, содержащих $b$ ($\bar{b}$) кварки. График зависимости экспериментальных данных для $R$ от энергии можно найти в Обзоре Физики Частиц.

Обсудим кварковый состав адронов. Составные модели адронов восходят к модели Ферми начала 50-х годов, в которой недавно открытые $\pi$-мезоны (переносчики сильных взаимодействий, предсказанные Юкавой) считались составленными из пары нуклон - антинуклон. Под нуклоном имеются ввиду протон или нейтрон, дублет нуклонов ($p,n$) преобразуется по фундаментальному представлению глобальной группы изоспина $SU(2)$, а находящиеся в присоединенном триплетном представлении $SU(2)$ $\pi^{+}(p\bar{n})$, $\pi^{0}\left(\frac{\bar{p}p-n\bar{n}}{\sqrt{2}}\right)$ и $\pi^{-}(\bar{p}n)$ мезоны являются составными частицами. Открытие странных частиц ($K$-мезоны, $\Lambda$, $\Sigma$, $\Xi$-гипероны) потребовало расширения изоспиновой $SU(2)$ до флэйворной $SU(3)$ симметрии, в неприводимые представления которой комфортно укладывались известные адроны (восьмиричный путь; Гелл-Манн и Нееман). Наконец, в 1964 году Гелл-Манн и Цвейг ввели три кварка, преобразующихся по фундаментальному представлению группы $SU(3)$ (Цвейг назвал их ‘‘тузами’’, но прижилось называние, данное Гелл-Манном и почерпнутое им из романа Джойса). В современных обозначениях это $u$ – up, или верхний, $d$ – down, или нижний, и $s$ – strange, или странный, кварки. Кварки имеют спин 1/2 и могут находиться в одном их трех цветовых состояний, чему отвечает индекс ‘‘i’’, скажем, $u^{1}$, $u^{2}$ и $u^{3}$, или $u^{i}$.

Проще всего инвариантные относительно цветовой группы $SU(3)_{c}$ ‘‘бесцветные’’, или ‘‘белые’’, адроны построить из пары кварк-антикварк: $\bar{q}_{i}q_{i}^{\prime}\equiv\bar{q}_{1}q_{1}^{\prime}+\bar{q}_{2}q_{2}^{\prime}+\bar{q}_{3}q_{3}^{\prime}$ (флэйворы $q$ и $q^{\prime}$ в общем случае различны). Так устроены мезоны. В основном состоянии орбитальный момент кварков равен нулю, и спин мезона определяется полным спином пары кварк-антикварк. Аналогично позитронию мы имеем состояния с $J^{P}=0^{-}$, называемые псевдоскалярными мезонами, и с $J^{P}=1^{-}$ – векторные мезоны. Кварковый состав нонета псевдоскалярных мезонов: $\pi^{+}(u\bar{d})$, $\pi^{0}\left(\frac{u\bar{u}-d\bar{d}}{\sqrt{2}}\right)$, $\pi^{-}(d\bar{u})$, $K^{+}(u\bar{s})$, $K^{0}(d\bar{s})$, $\bar{K}^{0}(s\bar{d})$, $K^{-}(s\bar{u})$, $\eta_{0}\left(\frac{u\bar{u}+d\bar{d}-2s\bar{s}}{\sqrt{6}}\right)$, $\eta_{0}^{\prime}\left(\frac{u\bar{u}+d\bar{d}+s\bar{s}}{\sqrt{3}}\right)$. Изосинглетное состояние $\eta_{0}$ и $SU(3)$ синглет $\eta_{0}^{\prime}$ смешиваются, образуя физические $\eta$- и $\eta^{\prime}$-мезоны. Масса $\pi$-мезонов близка к 140 МэВ, $K$-мезонов – около 495 МэВ, $\eta$ – 540 МэВ и, наконец, $\eta^{\prime}$ весит 958 МэВ.

Нонет векторных мезонов: $\rho^{+}(u\bar{d})$, $\rho^{0}\left(\frac{u\bar{u}-d\bar{d}}{\sqrt{2}}\right)$, $\rho^{-}(d\bar{u})$, $\omega\left(\frac{u\bar{u}+d\bar{d}}{\sqrt{2}}\right)$, $K^{*+}(u\bar{s})$, $K^{*0}(d\bar{s})$, $\bar{K}^{*0}(s\bar{d})$, $K^{*-}(s\bar{u})$, $\phi(s\bar{s})$. Векторные мезоны тяжелее псевдоскалярных; масса $\rho$ близка к 770 МэВ, $\omega$ – 780 МэВ, $K^{*}$ – 890 МэВ, $\phi$ – 1020 МэВ. Относительно большая масса мезонов, в состав которых входит $s$-кварк, обусловлена ‘‘тяжестью’’ последнего. Псевдоскалярные мезоны распадаются по слабым ($\pi\to\mu\nu$, $K\to\mu\nu$, $K\to\pi\pi$, $K\to 3\pi$) и электромагнитным ($\pi^{0}\to 2\gamma$, $\eta\to 2\gamma$) взаимодействиям, что объясняет их сравнительно большое время жизни. Поясним, почему $\eta$-мезон не распадается по сильному взаимодействию. Распад $\eta\to 2\pi$ запрещен $P$-четностью. Понять отсутствие сильного распада $\eta\to 3\pi$ помогает понятие $G$-четности, равной произведению зарядового сопряжения $C$ на результат вращения на 180⁰ вокруг оси ‘‘y’’ в изопространстве. Изотопически и зарядовоинвариантное сильное взаимодействие сохраняет $G$-четность, равную -1 для изотриплетных $\pi$-мезонов и +1 для изосинглетных $\eta$- и $\eta^{\prime}$-мезонов. $G$-четность системы трех $\pi$-мезонов отрицательна, поэтому распады $\eta,\eta^{\prime}\to 3\pi$ не могут идти по сильному взаимодействию (распады $\eta\to 3\pi$ идут по нарушающему изотопическую инвариантность электромагнитному взаимодействию). Распад $\eta\to 4\pi$ запрещен кинематически, так как масса системы $4\pi$ превышает массу $\eta$-мезона.

Векторные мезоны распадаются по сильному взаимодействию, что объясняет их большую ширину. Распады $\rho\to 2\pi$ приводят к ширине $\rho$-мезона $\Gamma_{\rho}\approx 150$ МэВ, что близко к его массе. $G$-четность изоскалярного $\omega$-мезона отрицательна, поэтому доминирует распад $\omega\to 3\pi$, и $\Gamma_{\omega}\approx 10$ МэВ. Распады $K^{*}\to K\pi$ приводят к $\Gamma_{K^{*}}\approx 50$ МэВ, и, наконец, распад $\phi\to K\bar{K}$ дает $\Gamma_{\phi}\approx 4$ МэВ (малая ширина обусловлена маленьким фазовым объемом рождающихся $K$-мезонов, $v_{K}=\sqrt{1-(2m_{K}/m_{\phi})^{2}}\approx 0.25$).

Барионы состоят из антисимметричной по цвету комбинации трех кварков. Поэтому в силу принципа Паули произведение координатной, спиновой и флэйворной волновых функций кварков в барионах должно быть симметрично относительно перестановки кварковых полей. Орбитальные моменты кварков в основном состоянии равны нулю (пространственная волновая функция тем самым симметрична). Симметричная спиновая волновая функция отвечает спину бариона 3/2 и требует симметричной флэйворной волновой функции. Спину бариона 1/2 отвечает смешанная симметрия спиновой волновой функции. Произведение трех $SU(3)$ флэйворных волновых функций кварков дает 27 компонентов, из которых 10 принадлежат симметричному представлению (декуплет), 1 – антисимметричному и две восьмерки отвечают смешанному представлению (октеты).

Приведем кварковый состав октета барионов:

	$p(uud)$		$n(udd)$
		$\Lambda([ud]s)$
$\Sigma^{+}(uus)$		$\Sigma^{0}(\{ud\}s)$		$\Sigma^{-}(dds)$
	$\Xi^{0}(uss)$		$\Xi^{-}(dss)$

Здесь симметричная комбинация $u$- и $d$-кварков обозначена фигурными скобками (изоспин $\Sigma$-гиперонов равен единице), антисимметричная – квадратными (изоспин $\Lambda$-гиперона равен нулю). Массы протона и нейтрона близки к 940 МэВ, $m(\Lambda)\approx 1115$ МэВ, $m(\Sigma)\approx 1190$ МэВ, $m(\Xi)\approx 1320$ МэВ. Более тяжелые гипероны распадаются на более легкие по меняющему флэйвор кварков слабому взаимодействию, протон же, как самый легкий барион, стабилен (распады типа $p\to e^{+}\pi^{0}$ запрещены законом сохранения барионного числа).

Декуплет гиперонов со спином 3/2 приведен вместе с кварковым составом и массами частиц:

$\Delta^{++}(uuu)$		$\Delta^{+}(uud)$		$\Delta^{0}(udd)$		$\Delta^{-}(ddd)$	1230 МэВ
	$\Sigma^{+*}(uus)$		$\Sigma^{0*}(uds)$		$\Sigma^{-*}(dds)$		1385 МэВ
		$\Xi^{0*}(uss)$		$\Xi^{-*}(dss)$			1530 МэВ
			$\Omega^{-}(sss)$				1670 МэВ

Существование $\Omega^{-}$-гиперона было предсказано Гелл-Манном, исходя из $SU(3)$ симметрии.

Члены декуплета распадаются на гипероны из октета с испусканием $\pi$-мезона; распады идут за счет сильного взаимодействия. Единственное исключение – $\Omega^{-}$ -гиперон, распадающийся по слабому взаимодействию. Время жизни $\Sigma$, $\Lambda$, $\Xi$ и $\Omega$ гиперонов – порядка $10^{-10}$ секунды, а ширины $\Delta$, $\Sigma^{*}$ и $\Xi^{*}$ варьируются от 100 МэВ ($\Delta$) до 10 МэВ ($\Xi^{*}$). Большое время жизни нейтрона ($\approx$ 900 секунд) объясняется малым энерговыделением в распаде $n\to pe^{-}\bar{\nu}_{e}$. Электрические заряды кварков однозначно следуют из зарядов $\Delta^{++}(Q_{u}=+2/3)$, $\Delta^{-}(Q_{d}=-1/3)$ и $\Omega^{-}(Q_{s}=-1/3)$. При этом мы полагаем, что заряд кварка не зависит от его цвета.

Массы кварков определяются косвенным образом. Начнем с легких $u$-, $d$- и $s$-кварков. Доминирующий распад заряженного $\pi^{-}$-мезона $\pi^{-}\to\mu^{-}\nu_{\mu}$ происходит через аннигиляцию $\pi^{-}$-мезона аксиальным кварковым током, описываемую следующим матричным элементом

$$\langle 0|\bar{u}\gamma_{\alpha}\gamma_{5}d|\pi^{-}\rangle=f_{\pi}p_{\alpha}\;\;,$$ (3.14)

где $p_{\alpha}$ – 4-импульс $\pi$-мезона. Домножая обе части (3.14) на $p_{\alpha}$ и пользуясь уравнением Дирака для кварковых полей, получим:

$$(m_{d}+m_{u})\langle 0|\bar{u}\gamma_{5}d|\pi^{-}\rangle=f_{\pi}m_{\pi}^{2}\;\;.$$ (3.15)

Из аналогичного рассмотрения распада $K^{-}$-мезона $K^{-}\to\mu\nu_{\mu}$ получим:

$$(m_{s}+m_{u})\langle 0|\bar{u}\gamma_{5}s|K^{-}\rangle=f_{K}m_{K}^{2}\;\;.$$ (3.16)

В силу флэйворной $SU(3)$ симметрии $f_{\pi}\approx f_{K}$, и стоящие в (3.15) и (3.16) матричные элементы также примерно равны, что приводит к следующему результату:

$$\frac{m_{s}+m_{u}}{m_{d}+m_{u}}=\frac{m_{K}^{2}}{m_{\pi}^{2}}\approx 13\;\;.$$ (3.17)

Масса странного кварка может быть определена из разности масс членов декуплета гиперонов:

$$m_{s}\approx m_{\Sigma^{*}}-m_{\Delta}\approx m_{\Xi^{*}}-m_{\Sigma^{*}}\approx m_{\Omega}-m_{\Xi^{*}}\approx 150\;\mbox{\rm\T2A\CYRM\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;\;.$$ (3.18)

Если массы $u$- и $d$-кварков были бы равны, то из (3.17) и (3.18) мы бы нашли, что $m_{u}=m_{d}=6$ МэВ. Анализ разностей масс членов изомультиплетов позволяет определить разность масс $u$- и $d$-кварков. В результате было получено:

$$m_{u}\approx 3\;\mbox{\rm\T2A\CYRM\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;,\;\;m_{d}\approx 7\;\mbox{\rm\T2A\CYRM\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;,\;\;m_{s}\approx 150\;\mbox{\rm\T2A\CYRM\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}\;\;.$$ (3.19)

Естественно возникает вопрос: почему в силу $SU(3)$-симметрии $f_{\pi}\approx f_{K}$, в то время как $m_{\pi}^{2}$ и $m_{K}^{2}$ столь сильно отличаются? Тут дело в специальной роли псевдоскалярных мезонов, массы которых зануляются в пределе безмассовых кварков. Именно поэтому легкость $\pi$-мезона ($m_{\pi}^{2}\approx 0.02$ ГэВ²) свидетельствует о малости масс $u$- и $d$-кварков (имеется ввиду малость в масштабе $\Lambda_{\mbox{\rm\T2A\CYRK\T2A\CYRH\T2A\CYRD}}\approx 300$ МэВ).

Перейдем к тяжелым $c$-, $b$- и $t$-кваркам, массы которых велики по сравнению с $\Lambda_{\mbox{\rm\T2A\CYRK\T2A\CYRH\T2A\CYRD}}$. Масса содержащих $c$- и $b$-кварки адронов в основном определяется массами тяжелых кварков. Состоящий из $c\bar{c}$-кварков $J/\psi$ мезон весит 3.1 ГэВ, поэтому масса $c$-кварка примерно равна 1.5 ГэВ. Состоящий из $b\bar{b}$-кварков $\Upsilon$-мезон весит 9.4 ГэВ; масса $b$-кварка близка к 4.5 ГэВ. $t$-кварк весит около 174 ГэВ и за ядерное время распадается, поэтому адронных состояний он образовывать не успевает. Его масса определяется из кинематики его распада (сумма 4-импульсов рождающихся частиц в квадрате равна квадрату массы $t$-кварка).

В заключение сделаем следующее замечание. Говорить о том, что адрон составлен из каких-то определенных легких кварков не совсем корректно. Кварки испускают глюоны, которые, в свою очередь, могут рождать кварк-антикварковые пары. Так как константа сильных взаимодействий $\alpha_{s}$ велика на адронном масштабе, такими процессами нельзя пренебрегать. Поэтому была выработана подходящая терминология: кварки блоковые (из которых состоят адроны) и кварки токовые (входящие в лагранжиан КХД). Блоковые $u$- и $d$-кварки весят примерно по 300 МэВ (их утроенная масса близка к массам нуклонов). Мы же определяли величины масс токовых кварков.

Лекция 4
$\mathbf{SU(2)_{L}\times U(1)}$ – электрослабая теория.

Первую теорию слабых взаимодействий, объясняющую $\beta$-распады ядер четырехфермионным переходом $n\to pe^{-}\bar{\nu}_{e}$, предложил в 1934 году Энрико Ферми. Электрон и нейтрино при этом образуются в ходе распада аналогично образованию фотона при распаде возбужденного атома.

Описывающий $\beta$-распад нейтрона лагранжиан имеет следующий вид:

$${\cal L}=\frac{G_{F}}{\sqrt{2}}\bar{p}\gamma_{\alpha}(1+g_{A}\gamma_{5})n\bar{e}\gamma_{\alpha}(1+\gamma_{5})\nu_{e}\;\;,$$ (4.1)

где константа взаимодействия $G_{F}\approx 10^{-5}/m^{2}_{p}$, и ее малость объясняет слабость взаимодействия.

Токи $\bar{e}\gamma_{\alpha}\nu_{e}$ и $\bar{p}\gamma_{\alpha}n$ являются векторными, а $\bar{e}\gamma_{\alpha}\gamma_{5}\nu_{e}$ и $\bar{p}\gamma_{\alpha}\gamma_{5}n$, где

$$\gamma_{5}\equiv-i\gamma_{0}\gamma_{1}\gamma_{2}\gamma_{3}=\left(\begin{array}[]{rr}0&-1\\ -1&0\end{array}\right)\;\;\mbox{--}$$ (4.2)

– аксиальными. Поэтому в (4.1) наряду с $P$-четными членами $V\cdot V$ и $A\cdot A$ входит $P$-нечетная комбинация $V\cdot A$ – слабое взаимодействие нарушает пространственную четность. Нарушающее $P$-четность четырехфермионное взаимодействие было установлено во второй половине 50-х годов; Ферми в своей теории использовал произведение векторных токов по аналогии с квантовой электродинамикой, отмечая, тем не менее, возможность других вариантов.

Выясним физический смысл проектора $P_{L}=(1+\gamma_{5})/2$. Записывая биспинор через двухкомпонентные спиноры, мы видим, что $P_{L}$ выделяет суперпозицию $\varphi-\chi$. Из уравнения Дирака (2.13) получим:

$$\varphi-\chi=\left(1-\frac{\bar{\sigma}\bar{p}}{E+m}\right)\varphi\;\;.$$ (4.3)

В случае ультрарелятивистской частицы $E\gg m$ (нейтрино удовлетворяет этому требованию во всех практически интересных случаях), предполагая, что частица движется вдоль оси $z$, мы убеждаемся, что ее спин ориентирован против импульса:

$$(1-\bar{\sigma}\bar{n})\left(\begin{array}[]{c}\varphi_{+}\\ \varphi_{-}\end{array}\right)=\left(\begin{array}[]{cc}0&0\\ 0&2\end{array}\right)\left(\begin{array}[]{c}\varphi_{+}\\ \varphi_{-}\end{array}\right)=2\left(\begin{array}[]{c}0\\ \varphi_{-}\end{array}\right)\;\;.$$ (4.4)

Таким образом, проектор $P_{L}$ выделяет поляризованное против импульса нейтрино, рождающееся в слабых взаимодействиях. Очевидно нарушение $P$-четности: при отражении координат $\bar{x}\to-\bar{x}$ изменяет направление импульс нейтрино, а спин, являясь аксиальным вектором, направления не меняет. Поэтому в ‘‘зазеркальном мире’’ в слабых распадах нейтронов рождаются поляризованные вдоль импульса нейтрино.

Биспинор $\psi_{L}\equiv P_{L}\psi$ называют левым, а $\psi_{R}\equiv P_{R}\psi$ ($P_{R}=(1-\gamma_{5})/2$) – правым. В ультрарелятивистском случае $\psi_{L}$ описывает поляризованную против импульса частицу, а $\psi_{R}$ – частицу, поляризованную вдоль импульса.

С точки зрения современной теории распад нейтрона происходит за счет изображенного на рис. 4.1 распада $d$-кварка $d\to ue^{-}\bar{\nu}_{e}$, обусловленного обменом промежуточным заряженным $W$-бозоном.

Описываемая диаграммой рис. 4.1 амплитуда сводится к четырехфермионной и дает микроскопическое объяснение происхождения фермиевской константы:

$$G_{F}\sim\frac{g^{2}}{M_{W}^{2}}\approx\frac{(0.3)^{2}}{(80\mbox{\rm\T2A\CYRG\T2A\cyrerev\T2A\CYRV})^{2}}\;\;.$$ (4.5)

До сих пор мы говорили о распадах частиц, которые обусловлены обменом заряженным $W$-бозоном. Создаваемые на ускорителях пучки мюонных нейтрино $\nu_{\mu}$ позволили изучить реакцию неупругого рассеяния $\nu_{\mu}N\to\mu^{-}X$, где $N$ – ядро мишени, а $X$ – состояние, содержащее большое количество сильно взаимодействующих частиц (адронов). В 1973 году в ЦЕРНе были обнаружены аналогичные события без рождения мюона. Эти события получили название ‘‘нейтральных токов’’ – они обусловлены обменом нейтральным $Z$-бозоном, смотри рис. 4.2.

Итак, слабые взаимодействия обусловлены обменами тяжелыми промежуточными $W^{\pm}$- и $Z$-бозонами. Тем самым теория (как и предвидел Ферми) близка к квантовой электродинамике, отличаясь от нее в двух пунктах: в отличие от фотона, $W$ и $Z$ массивны, и теория неабелева – имеется три промежуточных векторных бозона: $W^{+}$, его античастица $W^{-}$ и нейтральный $Z$. Однако придать самосогласованным образом массы промежуточным бозонам оказалось непросто.

Начнем с $U(1)$-теории и добавим в лагранжиан массовый член:

$${\cal L}=-\frac{1}{4}F_{\mu\nu}^{2}+\frac{1}{2}M^{2}A_{\mu}^{2}\;\;.$$ (4.6)

Уравнение Лагранжа

$$\frac{\partial}{\partial x_{\mu}}\frac{\delta{\cal L}}{\delta\partial_{\mu}A_{\nu}}=\frac{\delta{\cal L}}{\delta A_{\nu}}$$ (4.7)

приводит к следующему уравнению на поле $A_{\mu}$:

$$\square A_{\mu}-\partial_{\mu}\partial_{\nu}A_{\nu}+M^{2}A_{\mu}=0\;\;.$$ (4.8)

Уравнение на функцию Грина в импульсном представлении имеет следующий вид:

$$\left[(k^{2}-M^{2})g_{\mu\nu}-k_{\mu}k_{\nu}\right]G_{\nu\rho}=\delta_{\mu\rho}\;\;,$$ (4.9)

решая которое, для функции Грина (или пропагатора) векторной частицы получим:

$$G_{\mu\nu}=\frac{g_{\mu\nu}-\frac{k_{\mu}k_{\nu}}{M^{2}}}{k^{2}-M^{2}}\;\;.$$ (4.10)

Импульс, текущий по пропагатору $W$ при слабых распадах частиц $|k|\ll M$, и пропагатор ведет себя как $1/M^{2}_{W}$, что объясняет оценку (4.5). Однако в пределе больших импульсов $|k|\gg M$ пропагатор не падает с ростом импульса, что делает теорию с массивным векторным бозоном неперенормируемой. Последнее означает, что петлевые поправки к древесным амплитудам расходятся неконтролируемым образом, и, тем самым, успешное описание распадов частиц древесными амплитудами не имеет теоретического обоснования. Вычисление амплитуд в неперенормируемой теории невозможно. Корень зла – массовый член в лагранжиане (4.6). Возникает задача придания массы векторным бозонам без введения массового члена в лагранжиан. Эта задача была решена практически одновременно в нескольких теоретических работах в 1964 году, когда было обнаружено явление, позже названное эффектом Хиггса по имени автора одной из этих работ. Аналогичное физические явление имеет место в теории сверхпроводимости Гинзбурга–Ландау (1950). В этой теории выталкивание магнитного поля из сверхпроводника (эффект Мейснера) происходит за счет смешивания фотона с безмассовым скалярным полем (параметром порядка) $\varphi$, в результате чего фотон становится массивным и магнитное поле экспоненциально затухает вглубь сверхпроводника.

Безмассовое скалярное поле – очень неестественный объект: радиационные поправки немедленно сделают такое поле массивным. Поэтому изложение перенормируемой теории массивных векторных полей (а это теория слабых взаимодействий) следует начать с эффекта Голдстоуна, позволяющего получать безмассовые скалярные частицы естественным образом.

Рассмотрим теорию комплексного скалярного поля, описываемую следующим лагранжианом:

$${\cal L}=|\partial_{\mu}\phi|^{2}-\lambda^{2}[|\phi|^{2}-\eta^{2}]^{2}\;\;.$$ (4.11)

Эта теория инвариантна относительно глобальных $U(1)$-преобразований: $\phi(x)=e^{i\alpha}\phi^{\prime}(x)$. Если имеющий размерность квадрата массы параметр $\eta^{2}$ отрицателен, то мы имеем дело с массивным комплексным полем $\phi$, лагранжиан для которого без члена $\sim|\phi|^{4}$ нам уже встречался, см. формулу (2.5). Гораздо более интересен случай $\eta^{2}>0$, когда минимум потенциала достигается на окружности $|\phi|=\eta$, а сам потенциал $V(\phi)=\lambda^{2}[(\phi)^{2}-\eta^{2}]^{2}$ является фигурой вращения и напоминает мексиканскую шляпу ‘‘сомбреро’’, или донышко бутылки, смотри рис. 4.3.

Выбирая в качестве вакуума состояние $<\phi>=\eta$ и раскладывая поле $\phi$ в окрестности вакуума

$$\phi(x)=\eta+\rho(x)+i\varphi(x)\;\;,$$ (4.12)

получим:

$${\cal L}=(\partial_{\mu}\rho)^{2}-4\eta^{2}\lambda^{2}\rho^{2}+(\partial_{\mu}\varphi)^{2}-4\eta\lambda^{2}\rho\varphi^{2}-\lambda^{2}\varphi^{4}\;\;.$$ (4.13)

Комплексное поле $\phi$ распалось на два вещественных: $\rho$ с массой $2\lambda\eta$ и безмассовое $\varphi$. Произошло явление, не совсем удачно называемое спонтанным нарушением симметрии: вакуум теории не инвариантен относительно $U(1)$-преобразования: $\eta=e^{i\alpha}\eta^{\prime}$. Тем не менее, $U(1)$-симметрия осталась: именно из-за нее поле $\varphi$ не имеет массы. Не возникает масса у $\varphi$ и при учете радиационных поправок. С таким явление в квантовой теории поля в конце 50-х годов встретился Джефри Голдстоун; безмассовая частица, отвечающая полю $\varphi$, получила название голдстоуновского бозона.

Следующий шаг – сделать $U(1)$-симметрию локальной, ‘‘удлинив’’ производную в кинетическом члене (4.11) и добавив лагранжиан абелева векторного поля:

$${\cal L}=|D_{\mu}\phi|^{2}-\frac{1}{4}F_{\mu\nu}^{2}-\lambda^{2}[|\phi|^{2}-\eta^{2}]^{2}\;\;.$$ (4.14)

Подставляя разложение около минимума потенциала скалярного поля (4.12), увидим, что голдстоуновский бозон из-за члена $e\eta\partial_{\mu}\varphi A_{\mu}$ смешался с векторным бозоном, а у того возник массовый член $e^{2}\eta^{2}A_{\mu}^{2}$. Из двух поляризаций безмассового векторного поля $A_{\mu}$ и двух степеней свободы комплексного поля $\phi$ получилось массивное векторное поле, имеющее три поляризации, и вещественный массивный скаляр $\rho$. Голдстоуновское поле $\varphi$ поглощено безмассовым векторным полем и служит его третьей компонентой поляризации. За счет этого поглощения $A_{\mu}$ стало массивным. Численное значение вакуумного среднего $\eta$ определяется величиной константы слабого взаимодействия: $G_{F}\sim e^{2}/(e^{2}\eta^{2})=1/\eta^{2}$, $\eta=246$ ГэВ.

Наконец все готово для изложения электрослабой теории Глэшоу–Вайнберга–Салама, основанной на локальной симметрии $SU(2)\times U(1)$. В теории имеется триплет векторных полей $A_{\mu}^{i}$, $i=1,2,3$ и абелево поле $B_{\mu}$, калибрующие, соответственно, $SU(2)$- и $U(1)$-симметрии. Ковариантная производная имеет следующий вид:

$$D_{\mu}=\partial_{\mu}-igA_{\mu}^{i}T^{i}-ig^{\prime}\frac{Y}{2}B_{\mu}\;\;,$$ (4.15)

где $g$ и $g^{\prime}$ – заряды, а $Y$ – гиперзаряд, подбираемый таким образом, чтобы кварки и лептоны имели наблюдаемые на эксперименте электрические заряды. Лагранжиан бозонного сектора имеет следующий вид:

$${\cal L}_{1}=-\frac{1}{4}B_{\mu\nu}^{2}-\frac{1}{2}{\rm Tr}A_{\mu\nu}^{2}+|D_{\mu}H|^{2}-\lambda^{2}[|H|^{2}-\eta^{2}]^{2}\;\;,$$ (4.16)

где дублет хиггсов $H=(H^{+},H^{0})$ приобретает в минимуме потенциала вакуумное среднее $<H>=(0,\eta)$. При этом калибровочная $SU(2)\times U(1)$-симметрия нарушается до абелевой $U(1)$-группы, описывающей квантовую электродинамику. Четыре векторных бозона $A_{\mu}^{i}$ и $B_{\mu}$ образуют заряженный бозон $W_{\mu}^{\pm}=(A_{\mu}^{1}\pm iA_{\mu}^{2})/\sqrt{2}$ и нейтральные бозоны: массивный $Z_{\mu}$ и безмассовый фотон $A_{\mu}$. Два последних являются линейными суперпозициями $A_{\mu}^{3}$ и $B_{\mu}$. Параметры модели $\eta$, $g$ и $g^{\prime}$ фиксируются значениями $G_{F}$, $e$ и $M_{Z}$, известными с очень хорошей точностью. $W$- и $Z$-бозоны были обнаружены в ЦЕРНе в 1983 году на протон-антипротонном коллайдере SPS. Последний неизвестный параметр $\lambda$ определяет массу бозона Хиггса. Обнаружение в 2012 году бозона Хиггса с массой 126 ГэВ на протон-протонном коллайдере LHC в ЦЕРНе зафиксировало численное значение $\lambda$. Это случилось через 45 лет после публикации работы Вайнберга, содержавшей электрослабую $SU(2)\times U(1)$-модель с хиггсовским механизмом генерации масс промежуточных векторных бозонов (работа Глэшоу опубликована в 1961 году, Салама – в 1969).

Перейдем к фермионному сектору. Левые кварки и лептоны входят в $SU(2)$-дублеты, правые являются синглетами:

$$\left(\begin{array}[]{c}u\\ d\end{array}\right)_{L}\;,\;\;\left(\begin{array}[]{c}c\\ s\end{array}\right)_{L}\;,\;\;\left(\begin{array}[]{c}t\\ b\end{array}\right)_{L}\;;\begin{array}[]{ccc}u_{R},&c_{R},&t_{R}\\ d_{R},&s_{R},&b_{R}\end{array}$$ (4.17)

$$\left(\begin{array}[]{c}\nu_{1}\\ e\end{array}\right)_{L}\;,\;\;\left(\begin{array}[]{c}\nu_{2}\\ \mu\end{array}\right)_{L}\;,\;\;\left(\begin{array}[]{c}\nu_{3}\\ \tau\end{array}\right)_{L}\;;\begin{array}[]{ccc}e_{R},&\mu_{R},&\tau_{R}\\ N_{1_{R}},&N_{2_{R}},&N_{3_{R}}\end{array}$$ (4.18)

На всякий случай мы ввели в состав частиц правые нейтрино $N_{i}$, хотя, возможно, таких частиц и нет в природе. Кинетические члены первого, второго и третьего семейства одинаковы; выпишем их для первого семейства:

$${\cal L}_{2}=\bar{L}\hat{D}L+\bar{Q}\hat{D}Q+\bar{e}_{R}\hat{D}e_{R}+\bar{u}_{R}\hat{D}u_{R}+\bar{d}_{R}\hat{D}d_{R}+\hat{N}_{1_{R}}\hat{D}N_{1_{R}}\;\;,$$ (4.19)

где буквами $L$ и $Q$ обозначены лептонный и кварковый дублет, соответственно. Структура лагранжиана такова, что с $W$-бозонами взаимодействуют только левые фермионы, а с фотоном и $Z$-бозоном – и левые, и правые, причем с фотоном левые и правые взаимодействуют с одной и той же константой связи, и поэтому электромагнитный ток чисто векторный.

Осталась неразобранной последняя часть лагранжиана, дающая массы кваркам и лептонам. Это юкавское взаимодействие хиггсовского дублета с фермионами. Если бы Стандартная Модель содержала одно кварк-лептонное семейство, то мы имели бы

$$\tilde{\cal L}_{3}=f_{l}\bar{L}He_{R}+f_{d}\bar{Q}Hd_{R}+f_{u}\bar{Q}\tilde{H}u_{R}\;\;,$$ (4.20)

где $f_{e}=m_{e}/\eta$, $f_{d}=m_{d}/\eta$, $f_{u}=m_{u}/\eta$, а $\tilde{H}_{a}\equiv\varepsilon_{ab}H_{b}^{*}$ и $\varepsilon_{ab}=\left(\begin{array}[]{cc}0&1\\ -1&0\end{array}\right)$. При подстановке в (4.20) $H=(0,\eta+H(x))$ мы получаем массовые члены фермионов, а также их взаимодействия с бозоном Хиггса. Последние пропорциональны массам фермионов: чем тяжелее фермион, тем больше константа его взаимодействия с хиггсовским бозоном. Обсуждение массы нейтрино мы отложим до следующей лекции.

Может возникнуть следующий вопрос: $SU(2)$ – неабелева группа; не возникает ли в ней конфайнмента, ведущего к ‘‘запиранию’’ промежуточных бозонов и кварков с лептонами аналогично тому, как это происходит с кварками и глюонами в $SU(3)_{c}$-теории сильных взаимодействий. Ответ – нет, и это видно из формулы для пропагатора $W$-бозона с учетом рад. поправок, схематично имеющей следующий вид:

$$G_{W}(q^{2})=\frac{1}{q^{2}-M_{W}^{2}+\alpha_{2}(M_{W}^{2})q^{2}\ln\left(\frac{-q^{2}}{M_{W}^{2}}\right)}\;\;.$$ (4.21)

При $-q^{2}\gg M_{W}^{2}$ массой $W$-бозона в знаменателе можно пренебречь, и с уменьшением $-q^{2}$ пропагатор растет, как и положено в неабелевой теории. Однако когда $-q^{2}$ становится порядка $M_{W}^{2}$ и уменьшается дальше, в знаменателе доминирует член $M_{W}^{2}$ – рост пропагатора прекращается, и в рассматриваемом случае он ‘‘замерзает’’ при численно малом значении: в хиггсовской фазе мы имеем дело с последовательной неабелевой теорией с малой константой связи.

Обсудив почти все ингредиенты электрослабой теории, перейдем к анализу физических процессов и начнем с открытия бозона Хиггса на LHC.

Сталкивающиеся в LHC протоны содержат легкие кварки, связь которых с бозоном Хиггса чрезвычайно мала: $m_{q}/\eta\sim 10^{-5}$. Поэтому основная часть хиггсовских бозонов рождается за счет механизма, показанного на рис. 4.4: излучаемые легкими кварками глюоны рождают виртуальные (находящиеся вне массовой поверхности) $t$-кварки, которые в силу своей очень большой массы сильно связаны с $H$.

Но родить новую частицу – это лишь полдела. Необходимо ее задетектировать. Ширина $H$ близка к 5 МэВ, что отвечает времени жизни $\sim 10^{-22}$ секунды. Поэтому $H$ распадается практически в той же точке, где и рождается, и его детектирование происходит по продуктам распада. В настоящее время измерены произведения сечения рождения $H$ на относительные вероятности его распадов по пяти каналам: $H\to WW^{*}$, $ZZ^{*}$, $b\bar{b}$, $\tau^{+}\tau^{-}$ и $\gamma\gamma$ (см. рис. 4.5 - 4.8). Результаты совпадают с предсказаниями теории, хотя точность пока невелика, порядка 30%. Точность экспериментальных данных заметно повысится после набора данных на LHC в 2015 - 2017 годах.

До 1956 года считалось, что наряду с непрерывной группой преобразований Лоренца квантовая теория поля инвариантна относительно дискретных преобразований отражения пространственных координат $\bar{x}\to-\bar{x}$ ($P$), времени $t\to-t$ ($T$) и замены частиц на античастицы ($C$). Это было так для наиболее хорошо изученной теории – квантовой электродинамики. Сейчас мы знаем, что ненарушенной является только симметрия CPT – произведение трех дискретных симметрий: симметрии P, C, CP, T нарушаются в слабом взаимодействии.

Все началось с так называемой $\theta-\tau$ проблемы: были обнаружены распады $\theta^{+}\to(2\pi)^{+}$ и $\tau^{+}\to(3\pi)^{+}$, которые приписывали разным частицам $\theta$ и $\tau$. Это было вызвано тем, что P-четность системы $2\pi$ в $s$-волне положительна, а системы $3\pi$ – отрицательна. Инвариантные массы $\theta$ и $\tau$ оказались равными; более того, они имели одинаковое время жизни. Ли и Янг предположили, что $\theta$ и $\tau$ – это одна и та же частица, в распадах которой P-четность нарушается. Сейчас эта частица называется $K^{+}$-мезоном. Нарушение P-четности в слабых распадах вскоре было подтверждено в опытах по распадам ядер, где была найдена корреляция спина распадающегося ядра и импульса вылетающего электрона вида $\vec{s}\vec{p}$, которая явно нарушает P-четность, так как импульс $\vec{p}$ – вектор, а спин $\vec{s}$ – псевдовектор (или аксиальный вектор). В слабых взаимодействиях, обусловленных обменом $W$-бозонами, участвуют левые электроны и правые позитроны, что демонстрирует нарушение $C$-инвариантности: под действием преобразования $C$ левый электрон переходит в не взаимодействующий с $W$ левый позитрон. Однако при последующем $P$-преобразовании левый позитрон переходит в правый – CP сохраняется. Ли и Янг высказали свою гипотезу в 1956 году; в 1964 году в распадах (на этот раз) нейтральных каонов было обнаружено нарушение CP.

$K^{0}$-мезон состоит из ($d\bar{s}$)-кварков, а $\bar{K}^{0}$ – из ($s\bar{d}$)-кварков. Странность нарушается в слабом взаимодействии, и во втором порядке по слабому взаимодействию происходят переходы $K^{0}\leftrightarrow\bar{K}^{0}$. При этом состояниями с определенной массой являются их линейные суперпозиции

$$K_{1}^{0}=\frac{K^{0}+\bar{K}^{0}}{\sqrt{2}}\;\;\mbox{\rm\T2A\cyri}\;\;K_{2}^{0}=\frac{K^{0}-\bar{K}^{0}}{\sqrt{2}}\;\;,$$ (4.22)

имеющие противоположные CP-четности: $CP(K_{1}^{0})=+1$, $CP(K_{2}^{0})=-1$. В распадах на два пиона образующееся состояние имеет $CP(2\pi)=+1$, поэтому такие распады в силу сохранения CP возможны только для $K_{1}^{0}$, что делает его короткоживущим. Он получил название $K_{S}$ от ‘‘short life time’’. $K_{2}^{0}$ распадается по трехчастичным каналам, живет долго и называется $K_{L}$ от ‘‘long life time’’. В 1964 году были найдены нарушающие CP распады $K_{L}\to 2\pi$. Это редкие распады; так распадается один из примерно 500 $K_{L}$-мезонов. Причиной нарушения CP, приводящего к распадам $K_{L}\to 2\pi$, является ненулевая фаза в амплитуде $K^{0}-\bar{K}^{0}$ перехода, меняющая знак при замене $K^{0}$ на $\bar{K}^{0}$.

В 2000-х годах было обнаружено нарушение CP в распадах $B_{d}$-мезонов; скажем, $\Gamma(B_{d}\to\pi^{+}\pi^{-})\neq\Gamma(\bar{B}_{d}\to\pi^{+}\pi^{-})$. Здесь опять дело в фазе. Амплитуды распадов имеют следующий вид:

$$M(B_{d}\to\pi^{+}\pi^{-}) = A+Be^{i(\delta+\varphi)}\;\;,$$

$$M(\bar{B}_{d}\to\pi^{+}\pi^{-}) = A+Be^{i(\delta-\varphi)}\;\;.$$ (4.23)

Отличие $\delta$ и $\varphi$ от нуля приводят к неравенству $|M(B_{d})|^{2}\neq|M(\bar{B}_{d})|^{2}$.

Следующий вопрос: где в лагранжиане Стандартной Модели содержится эта нарушающая CP-симметрию фаза? Она содержится в той части лагранжиана, которая дает массу кваркам, при учете наличия трех фермионных поколений. Для одного поколения эти слагаемые были обозначены $\tilde{\cal L}_{3}$, см. ф-лу (4.20). В случае нескольких поколений константы $f_{e}$, $f_{d}$ и $f_{u}$ заменяются матрицами $N\times N$, где $N$ – число поколений. Кварковая часть имеет следующий вид:

$${\cal L}_{3q}=f_{d}^{ik}\bar{Q}_{i}^{\prime}Hd_{Rk}^{\prime}+f_{u}^{ik}\bar{Q}_{i}^{\prime}\tilde{H}u_{Rk}^{\prime}\;\;.$$ (4.24)

Значок ‘‘$\prime$’’ у кварковых полей подчеркивает, что эти состояния не имеют определенной массы из-за недиагональных массовых членов. Переход к массовым состояниям требует диагонализации матриц $f_{u,d}^{ik}$. При этом одновременно становится диагональной связь хиггсовского бозона с кварками. Диагонализовать произвольную матрицу можно, домножая ее справа и слева на две различные унитарные матрицы. Обратные матрицы, действуя на кварковые поля, переводят их в состояния с определенными массами:

$$d_{R}=D_{R}d^{\prime}_{R}\;,\;\;d_{L}=D_{L}d_{L}^{\prime}\;,\;\;u_{R}=U_{R}u_{R}^{\prime}\;,\;\;u_{L}=U_{L}u_{L}^{\prime}\;\;,$$ (4.25)

где $D_{R}$, …, $U_{L}$ – унитарные $N\times N$ матрицы; в случае трех поколений – это матрицы 3$\times$3. Переписывая лагранжиан Стандартной Модели в терминах полей $d_{R}$, …, $u_{L}$ мы обнаружим, что матрицы $D_{R}$, …, $U_{L}$ сокращаются в силу своей унитарности во всех членах лагранжиана кроме вершины испускания $W$-бозона, которая приобретает следующий вид:

$$\frac{g}{\sqrt{2}}\bar{u}_{L}U_{L}D_{L}^{+}\gamma_{\mu}d_{L}W_{\mu}=\frac{g}{\sqrt{2}}\bar{u}_{L}K\gamma_{\mu}d_{L}W_{\mu}\;\;,$$ (4.26)

где унитарная матрица $K$ описывает смешивание кварков в заряженном токе. Унитарная матрица $N\times N$ содержит $N^{2}$ независимых вещественных параметров: $N(N-1)/2$ углов (как и ортогональная $N\times N$ матрица) и $N^{2}-N(N-1)/2=N(N+1)/2$ фаз. Часть фаз не является физическими (или наблюдаемыми); от них можно избавиться, домножая кварковые поля $u_{Li}$ и $d_{Li}$ на фазовые множители. Всего таких фаз 2$N$, однако домножение всех нижних кварков на одну и ту же фазу преобразует матрицу $K$ так же, как и домножение всех верхних кварков на противоположную фазу. Итого, вращением кварковых полей можно убрать из матрицы $K$ $2N-1$ фаз, оставив в ней $N(N+1)/2-(2N-1)=(N-1)(N-2)/2$ независимых фаз. Впервые одна фаза появляется в случае трех поколений, наблюдаемых на опыте. Она и объясняет нарушение CP в распадах $K$- и $B$-мезонов. Матрица $K$ называется матрицей смешивания кварков Кабиббо–Кобаяши–Маскава. В случае двух поколений фазы нет; CP-инвариантность не нарушена. Имеется один угол смешивания $\theta_{c}$, введенный Кабиббо в 1963 году. Отличие его от нуля делает возможным распады странных частиц, так как заряженный слабый ток содержит слагаемое $\bar{u}_{L}\gamma_{\mu}$ ($\cos\theta_{c}d_{L}+\sin\theta_{c}s_{L}$). Десятью годами позже, в 1973 году, Кобаяши и Маскава заметили, что в случае трех кварк-лептонных поколений в матрице смешивания появляется CP нарушающая фаза. Кварки и лептоны третьего поколения были открыты после этой работы, и сейчас данные по нарушению CP в распадах $B$- и $K$-мезонов подтверждают механизм Кобаяши–Маскава. Фаза и три угла смешивания кварков сейчас измерены с хорошей точностью; мы приведем их численные значения в следующей лекции.

Из обсуждавшихся дискретных симметрий не нарушено только произведение CPT. Дело в том, что замену $\bar{x},t\to-\bar{x},-t$ можно получить непрерывным вращением четырехмерного пространства-времени, поэтому Лоренц-инвариантность обеспечивает эту симметрию. Поворот стрелы времени превращает частицу в античастицу, от положительной энергии мы переходим к отрицательной, от волновой функции налетающей частицы – к волновой функции вылетающей античастицы. Поэтому преобразование PT следует дополнить C, и мы приходим к симметрии CPT, обеспечивающей, в частности, равенство масс и полных времен жизни частиц и античастиц.

Лекция 5
Нейтрино.

Нейтрино не участвуют в сильных взаимодействиях и не имеют электрического заряда; они участвуют только в слабых взаимодействиях. Рассмотрение начнем с реакции $pp\to De^{+}\nu_{e}$, являющейся основным источником солнечной энергии. Заметную часть этой энергии уносят нейтрино. Учитывая, что $m_{p}=938.3$ МэВ, $m_{n}=939.6$ МэВ, $m_{e}=0.5$ МэВ и энергия связи протона и нейтрона в дейтроне $\varepsilon=2.2$ МэВ, найдем, что энергия нейтрино $E_{\nu}\mathrel{\mathchoice{\lower 3.6pt\vbox{\halign{$\mathsurround=0pt\displaystyle\hfil#\hfil$\cr<\crcr\sim\crcr}}}{\lower 3.6pt\vbox{\halign{$\mathsurround=0pt\textstyle\hfil#\hfil$\cr<\crcr\sim\crcr}}}{\lower 3.6pt\vbox{\halign{$\mathsurround=0pt\scriptstyle\hfil#\hfil$\cr<\crcr\sim\crcr}}}{\lower 3.6pt\vbox{\halign{$\mathsurround=0pt\scriptscriptstyle\hfil#\hfil$\cr<\crcr\sim\crcr}}}}0.4$ МэВ. Спектр нейтрино, рождаемых в ядерных реакциях на Солнце, тянется до 14 МэВ. Для сечения рассеяния таких нейтрино на нуклоне, используя $E_{\nu}\sim 1$ МэВ, получим:

$$\sigma_{\nu N}\sim G_{F}^{2}E_{\nu}^{2}\sim\frac{10^{-10}}{m_{p}^{2}}\left(\frac{E_{\nu}}{m_{p}}\right)^{2}\mathrel{\mathchoice{\lower 3.6pt\vbox{\halign{$\mathsurround=0pt\displaystyle\hfil#\hfil$\cr<\crcr\sim\crcr}}}{\lower 3.6pt\vbox{\halign{$\mathsurround=0pt\textstyle\hfil#\hfil$\cr<\crcr\sim\crcr}}}{\lower 3.6pt\vbox{\halign{$\mathsurround=0pt\scriptstyle\hfil#\hfil$\cr<\crcr\sim\crcr}}}{\lower 3.6pt\vbox{\halign{$\mathsurround=0pt\scriptscriptstyle\hfil#\hfil$\cr<\crcr\sim\crcr}}}}10^{-44}\;\;\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyrm}^{2}\;\;.$$ (5.1)

Беря в качестве средней плотности Солнца 1 г/см³, найдем, что длина свободного пробега солнечных нейтрино по порядку величины равна

$$l=1/(n\sigma)\sim 1/(10^{24}\frac{1}{\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyrm}^{3}}\cdot 10^{-44}\;\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyrm}^{2})\sim 10^{20}\;\mbox{\rm\T2A\cyrs\T2A\cyrm}\;\;.$$ (5.2)

Учитывая, что радиус Солнца $R_{\odot}\approx 7\cdot 10^{10}$ см, мы получим, что нейтрино пролетает, не рассеиваясь, $10^{9}$ Солнц! Эта оценка показывает, насколько слабо взаимодействуют нейтрино и как тяжело их детектировать.

Следующий вопрос – есть ли у нейтрино масса. В теорию массу нейтрино можно ввести так же, как мы делали это для кварков и заряженных лептонов, добавив поля правых нейтрино. Однако до конца 80-х годов считалось, что нейтрино безмассовы, и поэтому правые нейтрино не добавлялись в лагранжиан Стандартной Модели. Наиболее точные верхние ограничения на массу электронного нейтрино следовали из анализа спектра электронов, образуемых в $\beta$-распаде трития. Тритий выделен малым энерговыделением, равным 18 кэВ. Формула для корня квадратного из спектра образующихся электронов носит название графика Кюри и имеет следующий вид:

$$\sqrt{\frac{dN_{e}}{dE_{e}}}\sim\sqrt{(\Delta-E_{e})\sqrt{(\Delta-E_{e})^{2}-m_{\nu}^{2}}}\;\;.$$ (5.3)

Для выяснения вопроса о том, есть ли у нейтрино масса, исследуется форма графика Кюри вблизи максимальной энергии электронов: она линейна по $E_{\nu}$ в случае $m_{\nu}=0$ и имеет корневое поведение для массивного нейтрино. Современное ограничение $m_{\nu_{e}}<2$ эВ получено в экспериментах в Троицке и Майнце; будущий эксперимент Катрин в Карлсруэ будет на порядок чувствительнее и доведет верхнее ограничение до 0.2 эВ (либо обнаружит массу нейтрино).

К настоящему времени во многих экспериментах обнаружены осцилляции нейтрино, что доказывает наличие у них массы. Рассмотрим осцилляции в случае смешивания двух сортов нейтрино, $\nu_{1}$ и $\nu_{2}$:

$$\nu_{e} = \cos\theta\nu_{1}+\sin\theta\nu_{2}\;\;,$$

$$\nu_{\mu} = -\sin\theta\nu_{1}+\cos\theta\nu_{2}\;\;,$$ (5.4)

где $\theta$ – угол смешивания нейтрино. Рождающееся в ядерной реакции на Солнце $\nu_{e}$ следующим образом эволюционирует во времени и пространстве:

$$|\nu_{e}(t)> = \cos\theta|\nu_{1}(t)>+\sin\theta|\nu_{2}(t)>=$$ (5.5)

$$= \cos\theta e^{-iE_{1}t+ip_{1}x}|\nu_{1}>+\sin\theta e^{-iE_{2}t+ip_{2}x}|\nu_{2}>\;\;,$$

где за направление распространения нейтрино взята ось $x$. Точка $x=0$ отвечает месту, где произошла ядерная реакция. Поэтому мы должны положить $E_{1}=E_{2}\equiv E$, так как кинематически запрещено рождение мюонов и $\nu_{\mu}$ в ядерных реакциях, энерговыделение в которых никогда не достигает $m_{\mu}=105$ МэВ (мы рассматриваем осцилляции в приближении плоских волн; рассмотрение с помощью волновых пакетов приводит к тем же формулам для вероятности осцилляций). Перепишем (5.5), используя равенство $p_{2}-p_{1}=-\frac{m_{2}^{2}-m_{1}^{2}}{2E}\equiv-\Delta m^{2}/(2E)$:

$$|\nu_{e}(t)=e^{-iEt+ip_{1}x}\left[\cos\theta|\nu_{1}>+\sin\theta{\rm exp}(-i\frac{\Delta m^{2}}{2E}x)|\nu_{2}>\right]\;\;.$$ (5.6)

Вероятность того, что, пролетев расстояние $x$, электронное нейтрино останется электронным нейтрино, дается следующей формулой:

$$P_{ee} = |<\nu_{e}|\nu_{e}(t)>|^{2}=|\cos^{2}\theta+\sin^{2}\theta{\rm exp}(-i\frac{\Delta m^{2}}{2E}x)|^{2}=$$ (5.7)

$$= 1-\sin^{2}2\theta\sin^{2}\left(\frac{\Delta m^{2}}{4E}x\right)\;\;.$$

Если угол смешивания $\theta$ равен нулю или $\pi/2$, то флэйворные состояния $\nu_{e}$ и $\nu_{\mu}$ имеют определенные массы, и осцилляции не происходят.

Можно убедиться, что $P_{e\mu}=1-P_{ee}$, где $P_{e\mu}$ – вероятность обнаружить на расстоянии $x$ мюонное нейтрино. Выражение для $P_{ee}$ удобно переписать в следующем виде:

$$P_{ee}=1-\sin^{2}2\theta\sin^{2}1.27\left[\frac{\Delta m^{2}(\mbox{\rm\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}^{2})}{E(\mbox{\rm\T2A\CYRM\T2A\cyrerev\T2A\CYRV})}x(\mbox{\rm\T2A\cyrm})\right]\;\;,$$ (5.8)

где энергия нейтрино измеряется в МэВ’ах, а расстояние – в метрах, что удобно для электронных нейтрино, образующихся в ядерных реакциях. Для рождаемых на ускорителях мюонных нейтрино энергию удобнее измерять в ГэВ’ах, а расстояние – в километрах (при этом коэффициент 1.27 в (5.8) не изменяется).

Амплитуда осцилляций максимальна при $\theta=\pi/4$. Следует иметь в виду, что в условиях реального эксперимента с реакторными и ускорительными нейтрино или при наблюдениях солнечных и атмосферных нейтрино происходит усреднение по некоторым интервалам $x$ и $E$, что ведет к частичному замыванию осцилляционной картины.

Уменьшение потока $\nu_{e}$ от Солнца объясняется осцилляциями; осцилляции реакторных $\bar{\nu}_{e}$ были обнаружены в эксперименте Kamland. Для угла смешивания и разности квадратов масс получено:

$$\theta_{12} \equiv \theta_{\odot}=35^{o}\pm 3^{o}\;\;,$$

$$\Delta m_{21}^{2} \equiv m_{2}^{2}-m_{1}^{2}=(8.0\pm 0.3)\cdot 10^{-5}\mbox{\rm\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}^{2}\;\;.$$ (5.9)

Согласно (5.8) вероятность осцилляции не зависит от знака $\Delta m^{2}$, однако влияние среды, в которой распространяются нейтрино, позволяет этот знак определить (эффект Михеева–Смирнова–Вольфенштейна). $\nu_{2}$ оказалось тяжелее $\nu_{1}$. Недостаток солнечных нейтрино впервые был обнаружен в 70-х годах в эксперименте Дэвиса и потом был подтвержден в целом ряде экспериментов. Исключительно интересные результаты в 2000-х годах получены на детекторе SNO (Sudbury Neutrino Observatory, Канада). Нейтрино рассеиваются в тяжелой воде, и обнаружен как недостаток $\nu_{e}$ по реакции $\nu_{e}d\to e^{-}pp$, так и тот факт, что $\nu_{e}$ осциллируют в активные в нейтральных токах нейтрино: число реакций $\nu d\to\nu pn$, идущих за счет обмена $Z$-бозонами, совпадает с ожидаемым в отсутствии осцилляций.

Существование нейтринных осцилляций считается твердо установленным в 1998 году после публикации данных японского детектора Суперкамиоканда, свидетельствовавших об осцилляции атмосферных нейтрино. Эти нейтрино образуются при распадах $\pi$-мезонов и мюонов, рождаемых при взаимодействии состоящих в основном из протонов космических лучей с атмосферой Земли. В первичной реакции происходит множественное рождение пионов. Основной распад заряженных пионов $\pi^{\pm}\to\mu^{\pm}\stackrel{{\scriptstyle(-)}}{{\nu_{\mu}}}$ сопровождается распадом мюона $\mu^{\pm}\to e^{\pm}\stackrel{{\scriptstyle(-)}}{{\nu_{e}}}\stackrel{{\scriptstyle(-)}}{{\nu_{\mu}}}$. Итого на каждое электронное нейтрино (либо антинейтрино) приходится $\nu_{\mu}$ и $\bar{\nu}_{\mu}$; отношение $[N(\nu_{\mu})+N(\bar{\nu}_{\mu})]/[N(\nu_{e})+N(\bar{\nu}_{e})]$ должно быть близко к двум. Проведем мысленно плоскость, перпендикулярную радиусу Земли, через детектор Суперкамиоканда и разделим детектируемые нейтрино на летящих ‘‘сверху’’ и летящих ‘‘снизу’’. Тогда для первых соотношение 2:1 выполняется, в то время как ‘‘снизу’’ летит примерно одинаковое количество $\nu_{\mu}$ и $\nu_{e}$. При этом поток $\nu_{e}$ ‘‘сверху’’ и ‘‘снизу’’ примерно одинаков и совпадает с теоретически предсказанным; недостаток испытывает поток идущих ‘‘снизу’’ мюонных нейтрино. Поэтому объяснение следует искать в осцилляциях $\nu_{2}\leftrightarrow\nu_{3}$, так как в случае $\nu_{2}\leftrightarrow\nu_{1}$ осцилляций поток $\nu_{e}$ увеличивался бы. То, что осциллируют только идущие ‘‘снизу’’ $\nu_{\mu}$, говорит о том, что длина осцилляций заметно больше толщи атмосферы $\sim$ 10 км. Поэтому даже родившиеся в верхних слоях атмосферы $\nu_{\mu}$ не успевают проосциллировать до детектора. На ускорителях пучки нейтрино создаются в распадах заряженных $\pi$ и $K$-мезонов, и это пучки $\nu_{\mu}$ (или $\bar{\nu}_{\mu}$) с небольшой примесью электронных нейтрино. Их осцилляции с такими же параметрами, которые требуются для объяснения данных по атмосферным нейтрино, наблюдались в Японии в эксперименте K2K (нейтрино рождались на ускорителе KEK и детектировались детектором Суперкамиоканда, расположенном на расстоянии примерно 250 км) и в США в эксперименте MINOS (рождаемые в Батавии нейтрино детектировались примерно в 700 км от ускорителя). В обоих ускорительных экспериментах был обнаружен недостаток мюонных нейтрино. Все обсуждавшиеся до сих пор эксперименты фиксировали частичное ‘‘исчезновение’’ $\nu_{e}$ или $\nu_{\mu}$ за счет осцилляций. В эксперименте OPERA (рождаемые в ЦЕРН $\nu_{\mu}$ детектируются в лаборатории Гран Сассо в Италии) ищут ‘‘появление’’ $\nu_{\tau}$. К настоящему времени зафиксировано рождение в детекторе двух $\tau$-лептонов за счет $\nu_{\tau}\to\tau$ перехода (заряженный ток).

Из экспериментальных данных получены следующие параметры 2-3 осцилляций:

$$\theta_{23} = 45^{o}\pm 4^{o}\;\;,$$

$$|\Delta m_{23}^{2}| = (2.4\pm 0.1)10^{-3}\;\mbox{\rm\T2A\cyrerev\T2A\CYRV}^{2}\;\;.$$ (5.10)

Аналогичная матрице смешивания трех поколений кварков матрица смешивания трех поколений лептонов получила название матрицы PMNS в честь впервые рассмотревшего осцилляции нейтрино Понтекорво (1957 г.), а также Маки, Накагавы и Сакаты. В случае дираковских нейтрино она, так же как и матрица смешивания кварков, параметризуется тремя углами и одной фазой и может быть получена в результате перемножения трех матриц, описывающих вращения вокруг третьей, второй и первой осей координат:

$$V_{PMNS}=\left(\begin{array}[]{ccc}1&0&0\\ 0&c_{23}&s_{23}\\ 0&-s_{23}&c_{23}\end{array}\right)\left(\begin{array}[]{ccc}c_{13}&0&s_{13}e^{-i\delta}\\ 0&1&0\\ -s_{13}e^{i\delta}&0&c_{13}\end{array}\right)\left(\begin{array}[]{ccc}c_{12}&s_{12}&0\\ -s_{12}&c_{12}&0\\ 0&0&1\end{array}\right)\;\;.$$ (5.11)

Угол $\theta_{13}$ был измерен одновременно в нескольких экспериментах в 2012 году и оказался малым. Перемножая матрицы в (5.11), подставляя $\theta_{12}=\theta_{\odot}$, $\theta_{23}=45^{o}$ и предполагая малость $\sin\theta_{13}$, получим:

$$\left(\begin{array}[]{c}\nu_{e}\\ \nu_{\mu}\\ \nu_{\tau}\end{array}\right)=\left(\begin{array}[]{ccc}c_{\odot}&s_{\odot}&s_{13}e^{i\delta}\\ -\frac{s_{\odot}}{\sqrt{2}}&\frac{c_{\odot}}{\sqrt{2}}&\frac{1}{\sqrt{2}}\\ \frac{s_{\odot}}{\sqrt{2}}&-\frac{c_{\odot}}{\sqrt{2}}&\frac{1}{\sqrt{2}}\end{array}\right)\left(\begin{array}[]{c}\nu_{1}\\ \nu_{2}\\ \nu_{3}\end{array}\right)\;\;.$$ (5.12)

Здесь $\nu_{1}$, $\nu_{2}$ и $\nu_{3}$ – состояния с определенными массами, а $\nu_{e}$, $\nu_{\mu}$ и $\nu_{\tau}$ входят в заряженный ток, будучи умноженными на $e$, $\mu$ и $\tau$, соответственно. Иерархия $|\Delta m_{12}^{2}|\ll|\Delta m_{13}^{2}|\approx|\Delta m_{23}^{2}|$ и $\theta_{13}\ll 1$ позволяла нам до сих пор ограничиваться рассмотрением осцилляций в системе двух нейтрино. Рождаемое в ядерных реакциях $\nu_{e}$ в пределе $s_{13}=0$ состоит из двух массовых состояний. Учет отличия $s_{13}$ от нуля приводит к ряби в вероятности $P_{ee}(x)$, длина волны которой в $|\Delta m_{13}^{2}/\Delta m_{12}^{2}|\approx$ 30 раз меньше длины волны осцилляций $\nu_{e}$, а амплитуда подавлена фактором $s_{13}^{2}$. Именно эта ‘‘рябь’’ позволила измерить угол $\theta_{13}$ в реакторных экспериментах Double Chooz, RENO и Daya Bay с относительно коротким (порядка одного километра) расстоянием от реакторов до дальних детекторов. Уменьшение потока $\bar{\nu}_{e}$ в дальних детекторах по сравнению с потоком в ближних детекторах демонстрирует осцилляции, отвечающие $|\Delta m_{13}^{2}|\simeq|\Delta m_{23}^{2}|$, померенному ранее в осцилляциях атмосферных и ускорительных $\nu_{\mu}$, и

$$\theta_{13}=9^{o}\pm 1^{o}\;\;.$$ (5.13)

Этот результат был опубликован в 2012 году. Осцилляции ускорительных и атмосферных $\nu_{\mu}$ происходят с относительно малой длиной волны, и поэтому фаза между $\nu_{1}$ и $\nu_{2}$ на таких расстояниях набежать не успевает, что оправдывает описание в рамках двух массовых состояний нейтрино: $-s_{\odot}\nu_{1}+c_{\odot}\nu_{2}$ и $\nu_{3}$. Для флэйворного содержаний $\nu_{3}$ из (5.12) получим:

$$\nu_{3}=s_{13}\nu_{e}+\frac{1}{\sqrt{2}}(\nu_{\mu}+\nu_{\tau})\;\;,$$ (5.14)

поэтому в результате осцилляций с определяемой $|\Delta m_{23}^{2}|$ длиной волны ускорительных $\nu_{\mu}$ в них возникает примесь $\nu_{e}$. Обнаружение этой примеси в 2011 году в эксперименте T2K позволило заключить, что $\theta_{13}$ отличен от нуля. Измерение его величины было опубликовано в 2013 году и дало близкий к (5.13) результат; задержка была связана с сильным землетрясением 2011 года в Японии. Из параметров нейтринных осцилляций осталось установить знак $\Delta m_{31}^{2}$: является ли $\nu_{3}$ тяжелее $\nu_{2}$ и $\nu_{1}$ (так называемая нормальная иерархия) или легче (обратная иерархия). Также остается определить величину нарушающей CP фазы $\delta$, что можно сделать, сравнивая вероятности $\nu_{\mu}\to\nu_{e}$ и $\bar{\nu}_{\mu}\to\bar{\nu}_{e}$ осцилляций. И, наконец, надо выяснить природу массы нейтрино и измерить ее величину.

Нейтрино, будучи нейтральной частицей, может описываться вещественным полем аналогично тому, как описывается фотон или $\pi^{0}$-мезон. Такое нейтрино было рассмотрено еще в 30-х годах Этторе Майорана и получило название майорановского нейтрино в отличие от дираковского, описываемого комплексным полем. Матрица смешивания майорановских нейтрино отличается от дираковских, так как теперь мы теряем свободу домножать поле на фазу, и из матрицы смешивания лептонов можно убрать только три фазы из шести домножением на фазу полей заряженных лептонов. Из трех оставшихся фаз одна называется дираковской, и это фаза $\delta$, уже встречавшаяся нам. К ней добавляются две так называемые майорановские фазы. В формулах для осцилляций начальные и конечные состояния – нейтрино с определенными флэйворами; массовые состояния являются промежуточными. В результате майорановские фазы входят в амплитуды в комбинациях вида $e^{i\alpha}\times(e^{i\alpha})^{*}$ и выпадают. Они остаются в амплитудах $2\beta 0\nu$ распадов, обнаружение которых позволило бы доказать, что нейтрино являются майорановскими частицами. Существуют ядра, распадающиеся по схеме $N\to N^{\prime}2e^{-}2\bar{\nu}_{e}$, называемой двойным $\beta$-распадом, или $2\beta 2\nu$-распадом. В экспериментах детектируются электроны; их суммарная энергия изменяется от $2m_{e}$ до полной энергии, равной разности масс исходного и конечного ядер. Если нейтрино майорановские, то лептонный заряд не сохраняется, и возможными становятся безнейтринные $2\beta 0\nu$ распады: суммарная энергия электронов равняется разности масс ядер, непрерывный спектр $dN/dE_{e}$ заменяется дельта-функцией. Амплитуда $2\beta 0\nu$ распада пропорциональна линейной комбинации масс нейтрино, домноженных на углы и фазы матрицы смешивания. Современное ограничение на эту комбинацию близко к 1 эВ; планируемые эксперименты позволят понизить это ограничение на порядок, либо обнаружить $2\beta 0\nu$ распад, что докажет майорановскую природу нейтрино.

В заключение этой лекции приведем численные значения параметров матрицы смешивания кварков. Определяемый в слабых распадах странных частиц $\sin\theta_{12}\approx 0.22$. В распадах $B$-мезонов с образованием очарованных частиц измеряется угол $\theta_{23}$: $\sin\theta_{23}\approx 4\cdot 10^{-2}$. В распадах $B$-мезонов без рождения чарма определяется $\sin\theta_{13}\approx 4\cdot 10^{-3}$. Наконец, вся совокупность данных по нарушению CP с распадах $B$- и $K$-мезонов описывается фазой $\delta\approx 70^{o}$. Видно, что матрица смешивания кварков близка к диагональной, в отличие от матрицы смешивания лептонов, в которой углы $\theta_{12}$ и $\theta_{23}$ велики.

Лекция 6
За Стандартной Моделью.

Рассматривавшаяся нами до сих пор Стандартная Модель физики элементарных частиц всесторонне экспериментально проверена и надежно установлена. При любом дальнейшем развитии, при построении новой, более совершенной, теории, Стандартная $SU(3)_{C}\times SU(2)_{L}\times U(1)$ Модель никуда не пропадет и останется важной частью новой теории. В этой лекции будут обсуждаться возможные пути расширения Стандартной Модели, поэтому ее статус иной: обсуждаются не твердо установленные факты, а некоторые спекуляции, часть из которых, возможно, войдет в будущую теорию.

Естественно начать с очевидного недостатка Стандартной Модели: в ней имеется слишком много свободных параметров, бо́льшая часть которых сосредоточена в юкавском секторе: 12 масс кварков и лептонов, 8 (или 10 в случае майорановских нейтрино) углов и фаз смешивания лептонов и кварков. Еще имеются три калибровочные константы связи, масса и вакуумное среднее бозона Хиггса. Итого около 25 параметров, что слишком много для фундаментальной теории. Теории Великого Объединения связывают некоторые из этих параметров; они основаны на объединении калибровочных взаимодействий в одну группу: $SU(5)$, или $SO(10)$, имеются и более экзотические возможности, основанные на исключительных группах. Объединение констант в этих теориях происходит при очень высоких энергиях $\sim 10^{15}$ ГэВ, что делает невозможной их прямую экспериментальную проверку.

Наряду с обсуждавшимися взаимодействиями элементарных частиц, все они участвуют в гравитационном взаимодействии. В силу лежащего в основе общей теории относительности принципа эквивалентности гравитирует не гравитационная масса, а тензор энергии-импульса элементарных частиц, размерность которого равна четырем. Будучи умноженным на поле гравитона $h_{\mu\nu}$ размеренности один, мы приходим к размерной константе связи, равной $1/M_{P}$, где $M_{P}=10^{19}$ ГэВ – масса Планка. Такая теория неперенормируема: ряд теории возмущений идет по $(E/M_{P})^{2}$. При этом древесное приближение работает прекрасно, правильно описывая отклонение света в гравитационном поле Солнца и другие эффекты ОТО. Непротиворечивое включение гравитации в физику элементарных частиц является важнейшей задачей.

Третья проблема Стандартной Модели, которую мы собираемся обсудить, носит называние проблемы иерархий, или проблемы тонкой настройки. В лагранжиане Стандартной Модели есть один размерный параметр: отрицательный квадрат массы бозона Хиггса, член $m_{0}^{2}H^{+}H$. Радиационные поправки к этому параметру расходятся и содержат ряд по константе связи:

$$[m_{0}^{2}+(c_{1}g^{2}+c_{2}g^{4}+...)\Lambda^{2}]H^{+}H\;\;.$$ (6.1)

Стандартная процедура состоит в подборе затравочного параметра $m_{0}^{2}$ таким образом, чтобы сумма в квадратных скобках (6.1) равнялась $m^{2}\sim(100\;\mbox{\rm\T2A\CYRG\T2A\cyrerev\T2A\CYRV})^{2}$ – величине, дающей наблюдаемое значение массы бозона Хиггса. Проблема возникает, когда мы придаем параметру ультрафиолетового обрезания $\Lambda$ физическое значение. Пусть он по порядку величины равен масштабу Великого Объединения $10^{15}$ ГэВ, либо массе Планка $10^{19}$ ГэВ. Тогда требуется чрезвычайно тонкая настройка параметра $m_{0}$ с тем, чтобы при вычитании двух чисел, каждое из которых $\sim 10^{30}\div 10^{40}$ ГэВ² осталось $\sim 10^{4}$ ГэВ². Гораздо естественнее предположить, что разность – порядка самих этих чисел. Но тогда масштаб слабых взаимодействий оказывается неприемлемо большим. В теория с элементарными скалярными полями иерархия масштабов выглядит чрезвычайно искусственно. Этой проблемы не возникает со спинорами – скажем, радиационные поправки к массе электрона зависят от $\Lambda$ лишь логарифмически:

$$m_{e}=\left[1+(d_{1}e^{2}+d_{2}e^{4}+...)\ln\frac{\Lambda^{2}}{m_{e_{0}}^{2}}\right]m_{e_{0}}\;\;.$$ (6.2)

Даже при $\Lambda\sim 10^{19}$ ГэВ иерархии между $m_{e}$ и $m_{e_{0}}$ не возникает; они имеют близкие численные значения. Именно на этом наблюдении основано решение проблемы иерархий с помощью низкоэнергетической суперсимметрии.

Суперсимметрией называется симметрия между бозонами и фермионами. В супермультиплет входят бозоны и фермионы; в силу симметрии их массы равны. Равны и радиационные поправки к массам; квадратичные расходимости в массах скалярных частиц сокращаются, а остающиеся логарифмические расходимости, как уже было сказано, не приводят к проблеме иерархий.

Суперсимметричные теории поля исключительно красивы, и до сих пор велика надежда на то, что низкоэнергетическая суперсимметрия имеет место в природе. Отсутствие вырождения по массе известных фундаментальных частиц с разными спинами говорит о том, что суперсимметрия должна быть нарушена. В этих моделях предсказывается большое количество новых частиц: каждая известная частица имеет суперпартнера. Спинорные кварки и лептоны – скалярные кваркино и лептино; векторные фотоны, глюоны и $W$-бозоны – спинорные фотино, глюино и $W$-бозино; скалярный хиггс – спинорное хиггсино. Поиск суперпартнеров уже долгие годы является одной из основных задач для ускорителей, рассчитанных на рекордные энергии. Работавший на полную энергию 8 ТэВ LHC поднял нижнюю границу на массы кваркино и лептино до примерно 1.5 ТэВ. С переходом на энергию 14 ТэВ доступно станет открытие кваркино и глюино с массами вплоть до 3 ТэВ и, быть может, низкоэнергетическая (так!) суперсимметрия будет наконец обнаружена.

До сих пор мы говорили о внутренних проблемах Стандартной Модели и способах их решения. На необходимость расширения Стандартной Модели указывают также космологические данные. Лишь около 5% плотности энергии во Вселенной приходится на частицы Стандартной Модели – протоны и находящиеся, в основном, в ядрах гелия нейтроны. В пять раз бо́льшая плотность приходится на так называемую темную материю – нейтральные не участвующие в сильных взаимодействиях частицы. К тому времени, когда температура ранней Вселенной упала до примерно одного электронвольта и началась рекомбинация (образование нейтрального водорода из электронов и протонов), темная материя уже собралась в сгустки, послужившие зародышами галактик. Нейтрино были тогда релятивистскими, сгустков не образовывали, и поэтому они не годятся на роль темной материи. Важно отметить, что в суперсимметричных расширениях Стандартной Модели имеется подходящий кандидат на роль частиц темной материи. Это легчайшая суперсимметричная частица, английская абревиатура LSP. Как правило, она стабильна и нейтральна, являясь смесью суперпартнеров бозона Хиггса, фотона и $Z$-бозона. Ее масса порядка 100 ГэВ; вычисление современной концентрации LSP во Вселенной дает необходимые 25% общей плотности энергии при вполне приемлемых параметрах моделей. Этот результат рассматривается как сильный аргумент в пользу низкоэнергетической суперсимметрии. Поиски частиц темной материи ведутся во многих лабораториях мира.

Остальные 70% плотности энергии приходятся на космологическую постоянную, так называемый $\Lambda$-член. Численно он равен примерно $(10^{-3}\;\mbox{\rm\T2A\cyrerev\T2A\CYRV})^{4}$, и теоретически воспроизвести это значение возможно только в теории, объединяющей гравитацию и физику элементарных частиц. Дело в том, что без учета гравитации $\Lambda$-член никак не проявляется физически, являясь плотностью энергии вакуума. В электрослабой теории его естественное значение $\sim\eta^{4}\sim(100\;\mbox{\rm\T2A\CYRG\T2A\cyrerev\T2A\CYRV})^{4}$, в КХД оно $\sim(\Lambda_{\mbox{\rm\T2A\CYRK\T2A\CYRH\T2A\CYRD}})^{4}\sim(1\;\mbox{\rm\T2A\CYRG\T2A\cyrerev\T2A\CYRV})^{4}$, в теории гравитации $\sim(M_{P})^{4}=(10^{19}\;\mbox{\rm\T2A\CYRG\T2A\cyrerev\T2A\CYRV})^{4}$. Задача на будущее – понять, каким образом эти гигантские числа компенсируются, и остается наблюдаемый чрезвычайно маленький, но ненулевой $\Lambda$-член.

Генерация избытка барионов во Вселенной также требует расширения Стандартной Модели. Заполняющее Вселенную реликтовое излучение имеет планковский спектр с температурой $2.7^{o}$ K, что отвечает плотности фотонов, примерно равной 400 фотонам на см³. Усредненная по Вселенной плотность протонов примерна равна 1 протону на м³. Итого, на один протон сейчас приходится примерно $10^{9}$ фотонов. Если идти вспять по времени, то это отношение кардинально изменяется, когда температура Вселенной превышает $\sim$ 1 ГэВ. При этом, скажем, в реакции $\gamma\gamma\to p\bar{p}$ интенсивно рождаются протоны и антипротоны (при таких температурах правильнее говорить о кварках). Соответствующие реакции происходят очень быстро, и при $T\mathrel{\mathchoice{\lower 3.6pt\vbox{\halign{$\mathsurround=0pt\displaystyle\hfil#\hfil$\cr>\crcr\sim\crcr}}}{\lower 3.6pt\vbox{\halign{$\mathsurround=0pt\textstyle\hfil#\hfil$\cr>\crcr\sim\crcr}}}{\lower 3.6pt\vbox{\halign{$\mathsurround=0pt\scriptstyle\hfil#\hfil$\cr>\crcr\sim\crcr}}}{\lower 3.6pt\vbox{\halign{$\mathsurround=0pt\scriptscriptstyle\hfil#\hfil$\cr>\crcr\sim\crcr}}}}1$ ГэВ устанавливаются термодинамические распределения кварков и антикварков. При этом их плотность близка к плотности фотонов $\sim T^{3}$, отличаясь от нее только за счет того, что кварки – фермионы. Мы должны предположить, что при этих высоких температурах на $10^{9}$ фотонов приходится $10^{9}$ антикварков и $10^{9}+1$ кварк. Такое предположение выглядит чрезвычайно искусственно; гораздо естественнее предположить, что Вселенная родилась с нулевым барионным зарядом, а наблюдаемая асимметрия (BAU, барионная асимметрия Вселенной) возникла динамически. Три условия, необходимые для генерации BAU, были сформулированы А.Д. Сахаровым в 1967 году, вскоре после открытия реликтового излучения и CP-нарушения в распадах каонов. Во-первых, должен не сохраняться барионный заряд – иначе из начального состояния с $B=0$ невозможно получить состояние с $B\neq 0$. Во-вторых, должны нарушаться C- и CP-симметрии – иначе процессы с рождением барионов и антибарионов будут иметь одинаковую вероятность, и состояния с $B>0$ получить не удастся. И, наконец, в системе должно нарушаться термодинамическое равновесие: в равновесном состоянии не важно, какая реакция идет быстрее – все они успевают произойти, и функции распределения кварков и антикварков становятся Ферми–Дираковскими с нулевым химпотенциалом.

В Стандартной Модели реализуются все три условия Сахарова: отклонение от равновесия достигается за счет расширения Вселенной и/или фазового перехода с образованием конденсата Хиггса; барионный заряд нарушается аномалией в дивергенции барионного тока, обусловленной нарушением лево-правой симметрии в слабом взаимодействии. Тем не менее, численно в Стандартной Модели BAU оказывается исчезающе малой. Наиболее популярный в настоящее время сценарий генерации BAU называется лептогенезисом. Стандартная Модель расширяется введением очень тяжелых правых нейтрино, в распадах которых генерируется лептонная асимметрия, которая перерабатывается в барионную асимметрию процессами, идущими за счет аномалии. Отметим, что введение тяжелых правых нейтрино также позволяет объяснить малость масс наблюдаемых нейтрино, оказывающихся по порядку величины равными $m_{\nu}\sim m_{l}^{2}/M_{N}$, где $m_{l}$ – массы заряженных лептонов ($e$, $\mu$, $\tau$), а $M_{N}$ – массы правых нейтрино. Соответствующий механизм получил название механизма качелей (see-saw).

Конечно нельзя исключить, что выход за рамки Стандартной Модели будет осуществлен по сценарию, отличному от обсуждавшихся в этой лекции. Быть может, по такому, о котором сегодня никто и не подозревает.

Я благодарен организаторам Школы за приглашение прочитать лекции и Е.А. Ильиной за помощь в оформлении рукописи.